"Раймонд Фэйст. Коготь серебристого ястреба ("Конклав теней" #1) " - читать интересную книгу автора

что найдет воду, спустившись до середины тропы, где течет ручей, но он также
знал, что для этого ему придется покинуть впадину, когда солнце будет в
зените.
Он посидел тихонько, вспоминая родную деревню, - мысли проносились у
него в голове, как пенистые гребешки по ручью. Потом он решил, что если ни о
чем не думать, если не стараться изо всех сил найти свое видение, то оно
придет само по себе. Он скучал по семье и хотел вернуться домой как можно
скорее. Его отец, Лосиный Зов На Рассвете, был для него образцом для
подражания - сильным, дружелюбным, добрым и решительным, бесстрашным в бою и
нежным с детьми. Киели скучал по матери, Шепоту Ночного Ветра, и своей
младшей сестренке, Милиане, но больше всего он тосковал по старшему брату,
Солнечной Руке, который прошел через свой ритуал видения всего два года тому
назад; когда он вернулся домой, оказалось, что у него сгорела на солнце вся
кожа, если не считать бледного отпечатка собственной ладони, пролежавшей на
груди весь день. Дедушка тогда еще пошутил, что Рука не первый мальчик,
увидевший свое видение во сне. Рука всегда был добр со своими младшими
братишкой и сестренкой. Он приглядывал за ними, когда мать уходила в поле
собирать колоски, в лесу показывал им лучшие ягодные места. При воспоминании
о тех ягодах, смешанных с медом и намазанных на теплый хлеб, у него потекли
слюнки.
Праздник будет веселым, а мысль об угощении, поджидавшем его внизу,
вызвала у Киели голодные спазмы. Когда он вернется, ему позволят сидеть в
длинном доме вместе с мужчинами, а не торчать в круглом доме вместе с
матерью, остальными женщинами и детьми. От этой мысли у него защемило в
груди, ведь пение женщин, занимавшихся домашними делами, их смех и болтовня,
сплетни и шутки были частью его жизни столько, сколько он себя помнил. Тем
не менее он с гордостью предвкушал, как будет отныне проводить время среди
мужчин клана.
Его снова охватила дрожь, но солнце продолжало светить, и мальчик,
вздохнув, постарался расслабиться. Он вытянул онемевшие ноги, потом встал на
колени и занялся костром. Несколько свежих веток занялись от тлеющих
угольков, он подул на пламя, и оно разгорелось как следует. Когда воздух
окончательно прогреется, он больше не будет заниматься костром, пусть тот
погаснет сам по себе, но сейчас он наслаждался близким теплом.
Прислонившись спиной к скале, медленно согревавшейся на солнце, Киели
сделал еще один глоток воды, после этого тяжело вздохнул и снова обратил
взгляд на небо. "Ну где же это видение? - думал он. - Почему боги до сих пор
не дали мне нового имени?"
Этому имени предстояло стать ключом к его на-ха-тах, тайной сути его
существа, той самой, что известна только ему и богам. Люди будут знать его
имя, ведь он сообщит его с гордостью, но никто не узнает, каково было его
видение и что оно сказало ему о том месте, которое он займет в мире, о его
миссии, предназначенной ему богами, или о его судьбе. Дедушка когда-то
рассказывал, что очень немногие мужчины действительно разобрались в своем
на-ха-тах, хотя сами этого не сознают. Видение - это лишь первый намек богов
на то, что они предназначают этому мужчине. Иногда, рассказывал дедушка,
задача очень проста - быть хорошим мужем и отцом, заботиться о
благосостоянии деревни и всего народа, служить примером для других, и тогда,
возможно, окажется, что его истинное предназначение в том, чтобы стать отцом
для кого-то избранного, особенного, нарифа, но этот план становится ясен