"Ричард Ф.Фейнман. Вы, конечно, шутите, мистер Фейнман!" - читать интересную книгу автора

это, - для него это было непостижимо.
В то время в радиоцепях было не так уж сложно разобраться: все было на
виду. Сняв крышку радиоприемника (главная проблема состояла в том, чтобы
отыскать нужные винты), можно было увидеть, что вот это резистор, это
конденсатор, это - это, а это - то; на каждой детали стояла надпись. И если
из конденсатора сочился воск, значит температура слишком высокая, и было
ясно, что конденсатор перегорел. Если один из резисторов был покрыт углем,
снова было понятно, в чем дело. Или, если ты не мог определить, что
случилось, глядя на детали, ты мог проверить радиоприемник с помощью
вольтметра и посмотреть, проходит ли напряжение. Приемники были простыми,
соответственно и цепи были не сложными. Сеточное напряжение в триодах было
всегда около полутора или двух вольт, в то время как катодное напряжение -
около 100 или 200 вольт постоянного тока. Так что починить радио для меня
было не так уж сложно: я понимал, что происходит внутри, замечал, что
что-то не в порядке и исправлял.
Иногда на это уходило некоторое время. Помню, как-то раз у меня целый
день ушел на то, чтобы найти перегоревший резистор, на котором не было
явных признаков неисправности. Именно в тот раз я чинил радио для подруги
своей мамы, поэтому время у меня было - никто не стоял над душой и не
надоедал вопросами: "Что ты делаешь?" Вместо этого меня спрашивали: "Хочешь
молока или кусочек торта?" В конце концов я починил радио, так как обладал,
и до сих пор обладаю, упорством. Начиная решать головоломку, я не могу
оторваться от нее. Если бы подруга моей мамы сказала: "Да ладно, брось ты
его, тут слишком много работы", я бы просто взорвался, потому что если уж я
взялся за эту штуку, то хочу добить ее. Я не могу просто бросить ее после
того, когда столько о ней узнал. Я должен продолжать, чтобы выяснить
наконец, что же с ней случилось.
Это и есть присущая мне потребность в разгадывании головоломок. Именно
она объясняет мое желание найти ключ к иероглифам майя и мои попытки
открывать сейфы. Помню, когда я учился в старших классах, как-то во время
первого урока ко мне подошел парнишка с какой-то геометрической задачкой
или чем-то другим, что ему задали на занятиях продвинутого курса
математики. Я бился над этой чертовой задачкой, пока не решил: на это у
меня ушло минут пятнадцать-двадцать. Но в течение дня ко мне подходили и
другие ребята с той же самой задачкой, и я решал ее в мгновение ока. Так
что для одного парня я помучился двадцать минут, а пять остальных сочли
меня супергением.
Вот так и возникла моя фантастическая репутация. Судя по всему, пока я
учился в старших классах, через меня прошли все головоломки, известные
человечеству. Я знал каждую чертову, бредовую загадку, когда-либо
изобретенную человечеством. И когда, уже поступив в МТИ, я как-то раз
отправился на танцы, я встретил там одного старшекурсника с его девушкой.
Она знала множество головоломок, а он сказал ей, что я в них неплохо
разбираюсь. Так что во время танца она подошла ко мне и сказала: "Ты,
говорят, неглупый парень. Отгадай-ка вот это: Человеку нужно порубить
восемь корд дров..."
Я говорю: "Он начинает рубить корды через одну на три части", - потому
что уже слышал эту загадку.
Тогда она уходит и возвращается с новой загадкой, и всегда
оказывается, что я ее знаю.