"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

в твою пятую точку по гвоздю. Или можешь идти поджариваться на сковородке
или вариться в котле? Студент подумал и решил выбрать первый вариант. Первую
неделю черт приходил ежедневно, потом пропал. День нет, два нет, неделю нет,
месяц. Через три месяца черт явился с ящиком гвоздей и говорит: "Ну что
студент, погулял? Пора и сессию сдавать!"
Вся фишка была в том, что гвоздей у товарища Сталина было гораздо
больше, чем генеральских задниц.


***

Теоретически, я был готов к подобному развитию событий. Рано или поздно
Сталин должен был указать на соответствующее место зарвавшемуся
подчиненному, будь тот хоть тысячу раз прав. Показать кто тут главный, кто
тут альфа и омега. И показал, избрав для этого весьма наглядный способ.
Однако одно дело понимать, а другое пережить это в действительности. Я был
ошарашен и обижен. Стало как-то тоскливо и тревожно, как будто какая-то
неуловимо-тонкая струнка лопнула в душе. И никакие мысли о том, что таким
образом Вождь пытался вывести меня из-под удара, уже не могли принести
успокоения. Я просто не был морально готов к тому, что здесь происходило в
действительности.
Да, я многое знал про это время из книг и учебников. Да, я слышал
множество рассказов тех, кто жил тогда. Да, я видел множество фильмов о тех
временах. Но все это было бессвязным набором фактов. Здесь же они
выстроились в четкие манипулы и когорты убойных доказательств, буквально
проломивших слабую защиту моего разума. Я знал многое, но одновременно с
этим не знал ничего.
Здесь все было не так как в моем времени. Даже запахи были другими.
Наверняка все бывали в деревне весной. Вот примерно так же пахли окраины
Москвы. Автомобили тут проезжали чуть ли не реже повозок, а потому к весне
по краям дорог скапливались немалые кучи конского навоза. Оттаяв, они
наполняли воздух соответствующими ароматами. Но это ничто в сравнении с тем,
насколько сильно отличались люди. Они были другими - не такими, как я и мои
друзья из будущего. В них непонятным образом уживались совершенно чуждые
друг другу качества. С одной стороны незыблемая вера в правильность своих
действий, целеустремленность достойная всяческих похвал, желание трудиться
от зари до зари, отдавая все силы для достижения своей мечты, и готовность в
любой момент отдать жизнь за правое дело. А с другой... А с другой
стереотипность мышления, страсть к высокопарным и пустым словесам,
штурмовщина и кустарный подход к делу, и, на закуску, маниакальная
подозрительность. Каким образом все это уживалось вместе, я не мог понять.
Здесь жили иначе. После работы народ не сидел по домам, тупо
уставившись в ящик. Хотя тут телевизора еще и не было. Они выходили во двор
и общались. Дружили и ругались, любили и ненавидели, думали или предавались
веселью, гоняли голубей и рубились в домино. Вместе. И в каждом дворе было
множество детей. Они свободно гуляли там, где хотели и когда хотели. Даже
самые маленькие. И никто не боялся за их жизнь. Они и помыслить не могли о
том, что... Сами знаете о чем. И в тоже время многие искренне верили, что
сосед Васька, еще вчера сидевший с ними за одним столом, куривший одну
папироску на троих, оказался врагом. Предателем. Павлик Морозов