"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

молча, подсунул на подпись стопку бумаг, и, удостоверившись в том, что я все
подписал, так же молча, выпроводил из кабинета.
Наконец, меня проводили к месту проживания. Довольно большая комната,
рассчитанная на взвод солдат. Войдя на порог, вновь почувствовал себя
молоденьким курсантом. Хотя, здешние хоромы называть казармами было бы
неправильно. Обычно тут были расквартированы части 1 Московской Пролетарской
мотострелковой дивизии, ранее бывшей просто стрелковой. Это была как раз та
часть, солдаты которой маршировали по Красной площади. Именно на основе
немногочисленных встреч с ее бойцами и командирами писали свои статьи
иностранные журналисты. Весь личный состав в/ч 5201 был как минимум со
средним образованием, а многие знали иностранные языки. Это часть была лицом
РККА. Здесь все было образцовое и показательное, в том числе и казармы.
Комната была почти пуста, только на одной из коек кто-то спал. Будить
человека я был не намерен, поэтому выбрав кровать поудобней, сам последовал
его примеру. Дорога порядком вымотала, и я почти сразу заснул. Проснулся же
от звука падения какого-то предмета. Давешнего сони в комнате уже не было,
зато появился новенький. Это он что-то уронил. Новобранец был высокого
роста, богатырского телосложения и был одет в точно такую же форму, что и я.
Правда, мне показалось, будто он и не командир вовсе - выправка не та.
Взглянув на часы, убедился в том, что на радостях проспал ужин. Это очень
неприятно, учитывая тот факт, что последний раз я ел часов двадцать назад. С
этими нерадостными мыслями пришлось отправиться в курилку.
На улице было уже довольно темно, однако в курилке все же кто-то был.
Ощупав собственные карманы, убедился в том, что забыл спички. Пришлось
попросить одинокого курильщика. В свете вспыхнувшей спички мне удалось
рассмотреть его внешность. От неожиданности даже отшатнулся. Лицо человека
было изуродовано страшными ожогами и рубцами.
- Что, соколик, страшно? - проговорил незнакомец, каким-то образом
рассмотрев мои петлицы: - Мне тоже страшно поначалу было, а потом свыкся.
- Извини.
- А, пустое, - махнул рукой горелый.
- Где тебя так?
- На Финской, - спустя несколько секунду ответил он: - За месяц три
раза горел. Два экипажа схоронил... Все что от них осталось. Два раза без
царапины вылезал, а вот в третий раз не успел.
- Мне жаль.
- А мне нет! - неожиданно яростно произнес танкист: - Сам дурак, и за
дурость свою поплатился! - немного помолчав и успокоившись, он продолжил: -
Я на двадцать шестых воевал. На командирских машинах радиостанции стоят с
поручневой антенной. Все линейные танки без поручней, а мой с поручнем. Так
мало того, что эта штуковина не работает как нужно, так она еще и
демаскирует. Вот он я, командир подразделения, стреляйте по мне! Вот финны и
стреляли. Весь огонь на мне сосредоточат, подожгут, а потом гоняют по полю
остатки разбредающегося батальона. Народ неопытный, только-только призван
был. В общем, в третий раз, насмотревшись на наши художества, пехота за нами
не пошла. Сразу залегли. А мы, как назло, до самых траншей щюцкоровских
добрались. Там нас и жечь начали. Одного за другим. И вот лежу я в госпитале
и думаю, а так ли уж много ума было нужно для того, чтобы догадаться
поставить на остальных танках имитацию этих дурацких поручней? А? Как ты
думаешь, соколик?