"Вячеслав Федоров. Симбиот (пападанец в 1940 г.) " - читать интересную книгу автора

первый раз прочел об этапах создания знаменитого детища его КБ. По мере
накапливания информации этот вымышленный диалог все время мутировал и
изменялся. И вот сейчас, когда была возможность обратить свои мысли в
реальность, я понял, что сказать мне нечего. Как будет выглядеть в его
глазах человек, который лично внес немалый вклад в замедление работ над
А-30/32, будущим Т-34, а теперь с пылом объясняющий, что все, что было
ранее - ошибка? Как объяснить столько резкое изменение собственных взглядов?
И нужно ли делать именно так?
А вот и он.
- Здравствуйте Михаил Ильич, - проговорил я, одновременно протягивая
ему руку. Чтобы заранее подчеркнуть мое уважение к собеседнику, встретил его
почти возле двери: - Я очень рад вас видеть. Проходите, присаживайтесь...
Кошкин с секундной задержкой отыскал меня взглядом и пожал протянутую
руку. До этого момента, я еще надеялся на чудо. На то, что мне удастся
спасти этого человека для страны. Но его взгляд подтвердил самые худшие
опасения. Нет, он был тверд и решителен. Но за этой твердостью незыблемой
бетонной стеной стояла обреченность. Я опоздал. Смертельная болезнь ухватила
его в свои цепкие объятья и уже никогда не выпустит.
Мы прошли внутрь кабинета и расселись. Последние наметки разговора
окончательно вылетели из головы. Я не знал, что еще можно потребовать с
этого человека, ведь он и так отдал самое дорогое, что у него было - свою
собственную жизнь.
- Как прошла демонстрация? - произнес я с минутной задержкой.
- Товарищ Сталин остался доволен. - тихо проговорил конструктор. - Но
ведь вы не за этим меня пригласили, не так ли, Дмитрий Григорьевич?
- Вы правы... Вот только я не знаю с чего начать наш разговор.
Пожалуй... Пожалуй сначала я должен перед вами извиниться.
На этот раз Кошкин все же удивился.
- Извиниться? За что?
- Я был не прав в оценке вашей машины. Хотя нет, это не правда. Я был
не прав в том, что в угоду начальству, не поддержал вас и ваше КБ ранее,
хоть и знал, что вы правы. Я должен был подержать мнение Ветрова еще в
тридцать восьмом.
Мои слова достигли цели - пробили броню болезненной апатии. Он слишком
устал, но могучий разум пока еще был сильнее обстоятельств.
- Вы думаете, что это что-нибудь изменило тогда?
- Нет. И, думаю, что разговор этот не состоялся бы ... по причине моего
отсутствия.
- Даже так? Тогда тем более не вижу причин для извинений.
- Это не так. Я был обязан вас поддержать, но испугался. Я хочу, чтобы
вы знали это.
Пожалуй, еще сильнее этого человека могло удивить только пресловутое
падение неба на землю.
- Ну что же, я вас понял товарищ Павлов. Не могу точно сказать,
поступил бы я иначе, будь на вашем месте. Не хочу этого проверять. Давайте
лучше перейдем к делу.
- Давайте... Сколько ваших машин сможет произвести наша промышленность
в этом году? Как вы думаете?
Кошкин ненадолго призадумался и произнес:
- Не больше сотни.