"Евгений Федоровский. Из жизни облаков ("Искатель", 1986, № 2)" - читать интересную книгу автора

несут ливни, снегопады, жестокую болтанку.
Мы видели, как развивалась облачность на температурной границе двух
областей, двух фронтов: холодного и теплого. Масса холодного и более
тяжелого воздуха заползала под легкую теплую воздушную массу и, подобно
гигантскому клину, приподнимала ее. И в небе творилось невообразимое -
облака всех форм и расцветок открывали нам картину холодного фронта, чуть
впереди которого мы взлетели и, подобно пушинке одуванчика, неслись вместе
с ним. Аэростат как бы добровольно попал в котел гигантской погодной
кашеварки, не пытаясь ни обгонять ветер, ни отставать от него.
Ближе к шестикилометровой высоте подъем стал замедляться. Я взглянул
на часы. С момента взлета прошло пять часов. В пятнадцать надо определять
местонахождение. Но прежде придется заставить всех пообедать. Есть никому
не хотелось. Побаливала голова. Легкие с трудом втягивали разреженный
воздух. Начинался кислородный голод.
Но это было еще полбеды. Постепенно стал донимать холод. Горячий чай
в термосах согревал на несколько минут. Потом зубы снова начинали
выстукивать морзянку.
- А если залезть в спальники? - предложил Артур.
- Но как будешь работать?
- Так не с головой, только наполовину.
Я откинул брезент, чтобы достать спальные мешки. Митька с тоскующим
взглядом сидел в одной стороне. Прошка - в другой. Значит, и собаке, и
котенку тоже было плохо.
- Митька... - Артур погладил собаку по спине, но она не отозвалась на
ласку.
Я положил перед носом кусок колбасы. Митька, вздохнув, отвернулся.
- Отдаю ему свой спальный мешок, - объявил сердобольный Артур.
- К чему такие жертвы? - отозвался Сенечка. - У меня есть запасная
куртка. Давайте надевать!
Пес не сопротивлялся. Передние лапы его мы просунули в рукава, а
поскольку куртка оказалась широкой, то полы зашили на спине крупными
стежками. Прошку я засунул за пазуху. Котенчишка пригрелся и затих.
К вечеру газ в оболочке стал охлаждаться. Шар пошел вниз, пробил
облачность, огни рисовались в форме гигантской трехпалой лапы. Так
выглядела сверху Тула. Мир сразу наполнился звуками: гудками машин, звоном
трамваев. Где-то слышалась музыка. В паутине освещенных улиц и переулков
мы рассмотрели яркий пятак танцплощадки, услышали даже возбужденный гул
толпы.
Потом медленно проплыли и заросший парк, старая кладбищенская ограда
и полуразрушенная часовенка...
Сенечка высыпал балласт, уравновесил аэростат на километровой высоте
и лег спать. Я передал в штаб сводку, притулился рядом. Артур остался на
вахте.


На вторые сутки полета он решил приблизиться к границам стратосферы,
чтобы поймать так называемые "космические лучи".
Над собой мы видели серебристую сферу оболочки с черным зевом
аппендикса. От нее к подвесному кольцу опускались стропы. У обруча в
разных концах висели два мешочка. В белом лежал шнур от клапана. В красном