"Евгений Федоровский. Испытание Севером" - читать интересную книгу автора

паклю, листовое железо, шифер, гвозди, стекло, оконные рамы... Чего проще,
казалось бы, поставить баню! Можно использовать плавник, сделать сруб,
вместо котла приспособить бочку из-под солярки, ковш сделать из дюралевого
рыбацкого поплавка. А веник-то все равно надо заказывать на Большой
земле...
Дорого и трудно строить в Арктике. Но человек упрямо продвигается дальше и
дальше. И Вайгач тоже благоустраивается. Он отказывается быть трудным
островом.

ПАРУС НАД МОРЕМ

Циклон, который ожидали синоптики, пришел очень скоро. Ветер неожиданно,
как это бывает в Арктике, задул с севера, натащил туч, двинул к побережью
плавучие льды. Боясь застрять на Вайгаче, мы поспешно вышли в море.
Дима страдал от изжоги. Надо бы ему выпить горячего чая, но примус ребята
потеряли где-то на одной из стоянок, когда плыли по Печоре. Не было у нас
и термоса. А если придется ночевать вдали от населенных пунктов, на голых
камнях побережья... На чем же вскипятить чай или сварить кашу? Питаться
всухомятку? И это при Диминой язве желудка, которая стала изнурять его
мучительными болями...
Скоро кончилось горючее в основном баке. Чтобы сохранить бензин в
канистрах, мы решили поднять парус - ветер теперь дул тоже в корму, как и
тогда, когда "Замора" шла на Вайгач.
Из трюмного рундука вытащили парус - обыкновенное брезентовое полотнище с
капроновыми шнурами по углам. Один конец Дима прикрепил к блоку наверху
мачты, потянул шкерт, брезент расправился и рванулся из рук. Пришлось
удерживать его обеими руками. Катер сразу прибавил ход.
Забыл сказать, что у "Заморы" был еще один существенный недостаток: она
была слишком широка по сравнению с продольной осью и неустойчива - нос
постоянно рыскал по горизонту. С парусом "Замора" стала вести себя еще
хуже. Не слушаясь руля, она то поворачивала к берегу, то уходила мористее,
но все же двигалась в нужном направлении.
Иногда прямо посреди моря попадались мели. Они легко угадывались, так как
чайки садились именно здесь и ловили мелкую рыбешку. Если же чаек не было,
то об опасности предупреждали белые буруны. Увеличивая или уменьшая угол
паруса по отношению к ветру, мы меняли курс и обходили опасное место.
Так мы шли весь день.
Я сменил Диму на парусе, когда садилось солнце. На востоке глыбились тучи,
темнея и набухая, а запад пылал кроваво-красным огнем, словно там
буйствовал пожар. Через сизый заслон туч прорывались лучи садящегося
солнца и бросали багровые пятна, вырывая из синих сумерек то кроткие
всплески волн, то кипящий белый след за кормой, то аскетическое лицо Димы,
затихшего перед буйством вечернего огня.
"Замора" бесшумно резала воду. Отдаленно и безмолвно вспыхивали молнии,
обозначая лохматые края туч. Блеклое мерцание наливалось силой, и вскоре
там начинал бить непрекращающийся разряд, словно пульсирующую вольтову
дугу перебросили между опаленными краями облаков. Очевидно, севернее шли
льды. От их холодного дыхания пары конденсировались, прессовались в
облака, и тучи, сверкая молниями, вытряхивали из себя снежную крупу и
дождь. В том месте, где шли мы, пока было сравнительно тихо.