"Евгений Федоровский. Испытание Севером" - читать интересную книгу автора

вручную. Бочки, ящики, стройматериалы, уголь вытаскивали из трюмов,
нагружали баржи, сгружали на берегу, разносили по складам. Каждый кирпичик
четырежды переходил из рук в руки. Да еще в ненастье, в дождь и слякоть,
что часто случалось, как назло, во время таких авралов!
Теперь "пингвин" заменял десятки рук. Вездеход-амфибия не только облегчал
выгрузку, но и ускорял ее: ведь грузы ожидались на десятках других
станций, а полярное лето скупо на погожие дни. В эфире уже носились
тревожные предупреждения судну-снабженцу о приближающемся циклоне.
Выгрузка шла быстро, с заметным опережением графика. Лишь один раз
случился сбой. Виной всему оказался годовалый хряк. Обессилевший от качки,
он, как только почувствовал под собой твердую землю, бросился в тундру.
Ребята стали его ловить. Хряк ловко увертывался, прыгал, петлял, как
баскетболист во время атаки. Собаки хватали его за ляжки, хряк со злым
визгом и остервенением отбивался от них. Несколько раз Данилычу удавалось
набросить петлю, но боров выскальзывал, снова начинал свой бешеный бег.
Лишь когда долговязый Сережа Жуланов в длинном прыжке настиг свинью, уже в
падении успел схватить ее за ноги мертвой хваткой и пропахал на животе
метров двадцать по камням и сырой траве, хряк сдался. Подхватив под мышки,
ребята потащили его в хлев. Хряк быстро-быстро перебирал задними ногами,
трясся от бешенства и бессилия.
Бычок же холмогорской породы, увидев безрезультатность попытки побега,
покорно прошел в отведенный ему закут, обложенный тюками прессованного
сена.
На другой день к вечеру выгрузку закончили. На полярной станции остались
продукты, которых должно хватить до будущей навигации, - крупа, соль,
масло, жиры, солонина, капуста, консервированные овощи, вино к праздникам:
в будни на всех полярках "сухой закон". На берег сгрузили строительные
материалы для ремонта помещений, еще один упорно внедряемый снабженцами
набор алюминиевой мебели (два других нераспечатанными пылились на
чердаке), перекачали в емкости бензин, солярку и масло. Плашкоут,
"мыльницы" и вездеход-амфибию погрузили обратно на корабль. "Куйбышевгэс"
дал прощальный гудок.
После окончания всех работ Данилыч истопил баню.
Баня на Севере своего рода ритуал. Только бывалый полярник может по
достоинству оценить северную баню. Знаменитые Сандуновские не идут с ней
ни в какое сравнение.
Данилыч плещет кипяток на раскаленные булыжины, пар клубами взвивается к
потолку. Первое мгновение держусь на полке из упрямства, потом чувствую,
как поджаривается кожа, наконец спрыгиваю на пол и, захлебнувшись, лью на
голову холодную воду, отчего трещат волосы. Но постепенно привыкаю к жару,
начинаю париться веником, добытым где-то в архангельских лесах. Несколько
раз бегаю к морю, бултыхаюсь в ледяной воде Ледовитого океана и снова
прыгаю на полок. Данилыч трет мне спину мочалкой, шероховатой, как
крупнозернистая наждачная бумага. И вот обливаюсь теплой водой, кутаюсь в
чистую простыню. Наступает полное блаженство.
Попивая пахучий крепкий квас, выдержанный на кухне Симы Ложкиной, снова
думаю, как все же трудно обживаться человеку в этих краях.
Чтобы построить дом, надо в короткую летнюю навигацию завезти тысячи
необходимых для этого вещей: кирпич, упакованный в ящики, как консервные
банки, глину, цемент, деревянный брус, тес и доски, швеллеры, краску,