"Евгений Федоровский. Свежий ветер океана (Повесть)" - читать интересную книгу автора

мины на нейтральной полосе, какой-то крохобор притащился сюда с ранцем,
чтобы товарищи не свистнули, да сам забыл. На рассвете этот ранец из рыжей
телячьей шкуры и увидел первым Никитич. Прополз метров триста да так, что
и наши дозорные скоро потеряли его из виду. Вернулся с трофеем, знал:
немцы - народ рачительный, если положен неприкосновенный запас, две банки
консервов, галеты и мармелад, он всегда будет находиться в ранце.
Сейчас Никитич решил пробраться по кромке овражка до кладбища,
миновать первую линию окопов, обогнуть дзот и дальше действовать по
обстановке. Песчаный обрыв немцы минировать не могли, а вот внизу, у
ручья, конечно, мин понаставили.
Пробирался он медленно, привалившись к стенке и носком сапога выбивая
для ног опору. За ним держался Кондрашов. Оба были в одних телогрейках, с
автоматами, закинутыми за спину, с гранатами на поясах. Ножи они втыкали в
землю и повисали на них, чтобы не заскользить вниз, прямо на мину.
Сильно подморозило, но земля была еще влажной, неломкой и бесшумной.
Луну совсем закрыли тучи. Лишь изредка где-то сбоку палил старательный
ракетчик, заставляя каждый раз замирать на месте.
Может быть, час, а то и больше, преодолевали они расстояние, которое
в хорошее время прошли бы минут за десять. Наконец показался бугор - дзот.
Его строили наши, но как-то в спешке отступления оставили целым и
невредимым. Немцы из старой амбразуры сделали лаз, а бывший вход забили
камнями и залили цементом, оставив узкую щель для пулемета.
В дзоте кто-то тихо пиликал на губной гармошке. Тоскливые звуки
доносились, как из подземелья. Никитич потянул носом, почуяв запах
сладковатого немецкого табака с ментолом. Сделав предостерегающий жест, он
чуть приподнялся над обрывом и заметил силуэт часового. Немец смотрел в
сторону, держа в рукаве сигарету. Винтовка с коротким кинжалом-штыком
стояла рядом. Значит, уходить гитлеровец не собирался. Мысленно
чертыхнувшись, Никитич полез дальше, намереваясь обойти часового. Но когда
разведчики удалились метров на пятьдесят в сторону, часовой поднялся и,
покашливая, пошел вдоль траншеи прямо на них. <Захотел умереть>, - зло
подумал Никитич, медленно отстегивая от пояса гранату. Часовой не дошел
шагов пять, остановился, повертел головой туда-сюда и повернул назад.
Никитич ящерицей скользнул в траншею и подал руку Кондрашову. По ходу
сообщения они дошли до кладбища. Хоронясь за крестами, пересекли его по
диагонали и очутились у деревянных домов окраины.
- Далеко еще? - спросил Никитич, поправляя челку.
В темноте Леша не узнавал места, хотя бывал здесь до войны не раз.
Помнил: у выхода с кладбища стояла кирпичная сторожка. Теперь ее не было.
Сгорело и несколько домов неподалеку.
- Надо улицей пройти, - не очень уверенно сказал Леша.
- Веди! - сердито подтолкнул его Никитич.
Леша боязливо шагнул вперед. Он старался держаться штакетника, но
ограда скоро оборвалась. Как раз в этот момент стрельнул ракетчик.
Голубоватый свет упал на знакомую водоколонку, из которой когда-то брали
воду. Теперь можно идти с закрытыми глазами.
Дворами разведчики проскользнули к маленькому домику. Под навесом у
телеги всхрапывала лошадь. Окно было забито фанерой и заложено доской, как
ставней.
Леша хотел постучать, но Никитич больно сжал ему локоть.