"Алексей Федорович Федоров. Последняя зима " - читать интересную книгу автора

доносится попискивание аппаратов, стук телеграфного ключа... Проходя мимо,
я не раз вспоминал, сколько усилий стоило нам отправить в начале января
1942 года первую мою радиограмму Центральному Комитету Коммунистической
партии Украины, состоявшую всего из девятнадцати слов.
Рация тогда у нас уже была, но отсутствовало для нее питание.
Партизаны собрали десяток аккумуляторов с разбитых немецких автомашин и
три дня заряжали их с помощью привода от конной молотилки, гоняя по кругу
лошадей. Теперь мы имеем несколько радиолиний, связывающих штаб с Большой
землей и с нашими отрядами-батальонами, действующими на железных дорогах.
Весь лагерь радиофицирован. Партизаны слушают последние известия, концерты
из Москвы, наши местные передачи. Походная электростанция связистов не
только обеспечивает энергией радиоаппаратуру, но и дает свет в ближайшие
землянки.
Метрах в пятидесяти от Штабной площади пролегает широкая просека, но
и за ней продолжается Лесоград. По ту сторону просеки дислоцируются
разведывательная рота, артиллерийско-минометный батальон, склад
боеприпасов, дальше среди молодого ельника располагаются бараки-землянки
медицинской части.
В конце 1941 года первую серьезную хирургическую операцию сделал у
нас за неимением врача старшина медвзвода Георгий Иванович Горобец,
пароходный механик по специальности и директор Черниговских судоремонтных
мастерских по своей последней мирной должности. Раненому партизану грозила
гибель от гангрены. Необходимо было ампутировать омертвевшую руку. Наш
молоденький фельдшер не решался это сделать, да и не имел нужного
инструмента. Вот тогда-то Георгий Иванович наточил и продезинфицировал
обыкновенную слесарную ножовку и с ее помощью произвел операцию. Надо лишь
добавить, что боец остался жив, выздоровел и до сих пор называет Горобца
своим спасителем.
Сейчас в нашем госпитале опытные хирурги, имеется просторная
операционная, потолок и стены которой затянуты парашютным шелком, есть
хирургическая палата, инфекционное отделение, изолятор и даже
зубоврачебный кабинет. Когда мы шли на Волынь, в одном белорусском
местечке попросилась в отряд медицинской сестрой зубной врач Ольга
Александровна Сычевская. Но почему сестрой? Разве у партизан никогда не
болят зубы? Мы взяли Ольгу в медчасть вместе с ее клеенчатым креслом,
бормашиной и страшными никелированными щипцами, приводившими в трепет даже
самых отчаянных разведчиков и минеров.
Неподалеку от медицинской части раскинула свои владения хозяйственная
рота. Тут склады и множество предприятий. У нас работают хлебозавод и
колбасная фабрика, мастерские портняжная и белошвейная, сапожная и
шапочная, обозная и свечная. Недавно мы начали выпускать к зиме лыжи
собственного производства. Теперь у хозяйственников всегда есть запас
продуктов, свое стадо коров, а ведь в прошлом нам случалось питаться и
конинкой без соли, и подмороженным сырым бураком, случалось и сутками
ничего не брать в рот, кроме кружки березового сока.
Как всякий город, Лесоград имел свои дальние и ближние слободы. В
этих слободах, представляющих собой тоже хорошо, добротно построенные
небольшие лагеря, расквартировалась часть наших отрядов-батальонов. Дальше
всего от штаба - в семи километрах - находился так называемый гражданский
лагерь, где мы разместили бежавших от преследования фашистов мирных