"Алексей Федорович Федоров. Подпольный обком действует (Книга 1) " - читать интересную книгу автора

- Ну, что ж, други, надо Сыромятникова уважить. Порок сердца у
человека. Давайте посидим.
Сели мы у канавки. Я сразу же стянул сапоги, стал наново перематывать
портянки: на пятках волдыри, а кое-где натерто до крови. Вырезал себе
палку, довольно капитальную. Говорю:
- Дополнительное оружие. Если по немецкой каске долбануть, так,
пожалуй, и голове достанется!
Но шутки шутками, а ноги болят. Сидим так на краю канавки,
перебрасываемся словами.
Потом опять пошли в темноту месить грязь. На рассвете увидели, что
вместе с нами движется довольно большая воинская часть. Немало идет и
гражданского народа, но одни мужчины - женщин и детей не видно. У
гражданских лиц, вроде нас: или кобура висит или карман от пистолета
оттопыривается.
Слева от дороги, метрах в трехстах, - лес.
Леса в Полтавщине небольшие и негустые. Но все-таки днем лучше идти
лесом, нежели полем, да еще дорогой. Это соображение пришло в голову,
видимо, сразу многим. Кто-то направил к лесу разведку. Выяснилось, что там
незначительные группы немцев. А нас на дороге, и военных и штатских, никак
не меньше тысячи.
Офицеры собрались, посовещались и решили выбить немцев из леска. Была
дана команда рассыпаться в цепь.
Наша группа тоже рассыпалась.
Немцы попытались отбить нашу атаку минометным и автоматным огнем, но
перевес был явно не на их стороне. Лес мы взяли. Как он ни мал, а все же:
деревья, кусты... В цепи ближайшим ко мне был Рудько. Его я нашел, а
Дружинин, Капранов, Компанец и другие - исчезли бесследно.
С дороги мы ушли вовремя. Через полчаса там появились немецкие
мотоциклисты, за ними последовали танкетки - штук тридцать. Столкновение с
ними не сулило нам ничего хорошего.


*

Павел Рудько был много моложе меня, здоровее, ловчее. Когда надо было
прыгнуть с кочки на кочку, я долго медлил, будто перед купаньем в холодной
реке, прыгал тяжело, и натертым моим пяткам было мучительно больно. Рудько
же прыгал, как коза, легко, улыбаясь. Но привалам он все-таки радовался
больше меня.
Любил Рудько поговорить! Стоило нам где-нибудь присесть, Рудько
начинал:
- Какой ужас! Вы обратили внимание, Алексей Федорович, у дубового пня
лежал труп колхозника? Рука у него застыла со сжатым кулаком, глаза
открыты, кажется, что он произносит страстную речь, обращается к народу...
Помолчит с минуту Рудько, посмотрит вокруг.
- Вот, - говорит, - птичка. Обыкновенный воробышек, щебечет. Ему и
горя мало. Чирик-чик-чик. А пока он эту свою простую песенку спел, сотни,
да что сотни, тысячи людей погибли под градом пуль!
- Слушай, Рудько, брось, помолчи!
- А что, разве я не прав, Алексей Федорович? У меня душа болит,