"А.Г.Федоров. Оракул Петербургский (Кника 1, Интрига-безумие-смерть) " - читать интересную книгу автора

Фессалоникийцам (4: 19-22): "Духа не угашайте. Пророчества не уничижайте.
Все испытывайте, хорошего держитесь. Удерживайтесь от всякого рода зла".
Сколько раз Сергеев наблюдал у коллег носительство философии немецких
hure, переделанных на манер затертых российских курв, которые забывают,
что только чужая ложка кажется наибольшей, - однако это иллюзия.
Поразительно, как быстро плохие люди находят себе подобных и объединяются
в стаю. Ажитация в таких случаях резко усиливается. Бывшие единомышленники
быстро распределяются по отдельным собачьим сворам, ведомым порочными
суками, взбодренными бездельем. Погибает перспективное дело и начинается
очередная интрижка, плавно перетекающая в безумие.
Опять и опять Сергеев приходил к мысли: "Сколько горя можно избежать,
если бы всегда только умные управляли глупыми, но не наоборот". Однако при
такой организации общественной жизни будет скучно жить, потому что уйдут в
небытие бесплатные клоуны-начальники, которые, что ни говори, сильно
подрумянивают прозу жизни. В круговерти людских страстей намного честнее и
справедливее выглядит формула: "И за сие пошлет им Бог действие
заблуждения, так-что они будут верить лжи, да будут осуждены все не
веровавшие истине, но возлюбившие не правду" (2-е Фессалоникийцам 2:

11-12).

Даже здесь, в морге, собралась толпа совершенно не нужных людей, не
желающих по воле Божьей повторять смиренно: "Так, для нас это написано;
ибо кто пашет, должен пахать с надеждою, и кто молотит, должен молотить с
надеждою получить ожидаемое" (1-е Коринфянам 9: 10). Когда слабонервные
секс-пауперы в белых халатах, с плохо помытыми телами собираются по утрам
в ординаторской, у Сергеева от их вида возникает ощущение явного
житейского дискомфорта. Он уверен, что предназначение семейной женщины все
же заключается в другом. Ему кажется, что тени недоразумений бродят по
больнице - одинокие и ненужные, как злополучный "призрак", заплутавший в
путешествие "по Европе".
Когда утром истосковавшаяся ученая ворона (в ординаторской обитал сей
талисман), приветствуя свою матерь-наставницу (старшую сестру - Иванову),
колотила крепким клювом по железным прутьям клетки, то невольно
вспоминались слова поэта Василия Федорова: "Любовь, как яблоко раздора,
всегда останется жестокой". Но жестокость та не в крушащих ударах ученой
птицы. А в невозможности погладить короткую мальчишескую стрижку
очаровательной наставницы, ибо она даже на приличном расстоянии излучает
энергию шаровой молнии, ибо ей по роду службы предстоит общаться с
экскрементами и кровью, опасными микробами и аллергенами.
По настоящим правилам и законам жизни, энергия женского тела должна
быть направлена в сердце потрепанного маргинала с бездомной и заплеванной
душой. Русская женщина, словно жестоко наказанная за грехи Евы, будет с
патологическим удовольствием вылизывать и откармливать своего мудозвона до
конца супружеского века, ошибочно принимая его, кстати, за феномен.
Сергееву вспомнился старый анекдот: На прием к урологу влетел пациент
со следами неописуемого счастья на лице. "Доктор, обратите внимание - я
феномен"! Доктор на всякий случай попятился к окну, - "Почему вы решили,
что феномен"? Пациент, расстегивая штаны, верещал -"У меня яички звенят!
Послушайте"! Доктор легонько стукнул неврологическим молоточком по первому