"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

козырьком и с щегольской крошечной рубиновой звездочкой на околыше. С ним в
ногу выступал, по плечо ему, человек с плотно замкнутыми устами,
полуштатский-полувоенный, в галифе, пестром пиджачке, в картузе с белым
кантом, какие носят волжские боцманы. Пастухов загораживал проход, и
военный, негромко шаркнув ногой, придержался, показывая, что надо дать
дорогу.
В эту минуту Дорогомилов, протискиваясь вперед, вытянул руки с воплем
отчаяния:
- Александр Владимирович!
Он был в одной жилетке и старинной рубашке с круглыми накрахмаленными
манжетами, жестко гремевшими на запястьях, волосы его сползли на виски,
перепутавшись с бородой, из-под которой свисали концы развязанного галстука
в горошек.
- Александр Владимирович! Извините, пожалуйста, извините! Но
послушайте. Приходит этот товарищ, осматривает квартиру и объявляет, что
она будет занята военным комиссариатом. Прекрасно, прекрасно! Военным
властям нужны помещения. Ну-с, а вы с семьей? Ваш маленький Алеша? А я со
своей библиотекой? А коммунальный отдел Совета, чьей собственностью
является весь этот дом? Гражданина военного все это не интересует. Его
интересует война.
- Виноват, - перебил человек, которого интересовала война.
Заложив большой палец за портупею, он на секунду прикрыл глаза, будто
собираясь с терпением и призывая внять доводам разума. Момент этот
Александр Владимирович счел удобным, чтобы, кивнув, назвать свою фамилию с
внушительной размеренностью, давно установленной им для тех случаев, когда
он рассчитывал произвести впечатление. Военный стукнул каблуками и взял под
козырек - под свой импозантный козырек и на свой удивительно особливый лад:
собрав пальцы в горсть, он раскинул ее и вытянул в лодочку у самого виска,
словно погладив выбившуюся из-под околыша кудряшку.
- Зубинский, для поручений городского военкома, - сказал он совсем не
тем голосом, каким только что перебранивался, и не без приятности. -
Разрешите объяснить. Военный комиссар полагает занять верхний этаж дома под
одно из своих учреждений. Гражданин Дорогомилов напрасно волнуется...
- Напрасно! - выкрикнул Арсений Романович и загремел манжетами.
- Совершенно напрасно, потому что ему, по закону, будет предоставлена,
возможно, тут же, внизу, комната.
- Комната! Благодарю покорно! А библиотека, библиотека?!
- Относительно библиотеки лично я полагаю, что в случае ее ценности...
- Кто установит ее ценность? Вы? Вы? Вы? - исступленно закричал
Дорогомилов.
- В случае ценности, - продолжал Зубинский, слегка играя своим
спокойствием, - она подлежит передаче в общественный фонд, в случае же
малоценности...
- Малоценности! - почти передразнил Арсений Романович.
- В этом случае она, конечно, останется за ее владельцем.
- Но помещение для книг, помещение! - требовательно возгласил
владелец.
- Если недостанет помещения, тогда о книгах позаботится отдел
утилизации губсовнархоза.
Дорогомилов качнулся к стене и произнес неожиданно тихо: