"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

полковник Ван-Бейнинген! Да и ни к чему. Влечет-то ведь тайна, заманчивая,
как вечный родник, бьющий из сокровенных недр. Утешает вера, а не знание.
Знание лишь утверждает веру, а там, где его недостает, там она только
сладостнее, как все непостижимое. Блажен, кто ожидает...
Меркурий Авдеевич закрыл тетрадь и книгу. Утро начиналось для всех.
Слышалось, как закашлял табакур-старик, как взыграли и начали кидаться
сапогами студенты, потянуло керосинкой из комнаты Лизы, прогрохотал вниз по
лестнице убежавший в пекарню за хлебом Витя, зазвенькало на улице ведро,
подвешенное к бочке водовоза. Из тьмы времен и неисповедимости господних
путей день трезво возвращал мысли к заботам житейским.
Выдвинув ящик стола, Меркурий Авдеевич прикинул, какие из обреченных
на ликвидацию мелочей следовало бы нынче пустить на базар. Тут лежали
канцелярские кнопки, сухие чернила в пилюлях, пара отверток для швейной
машины, кусанцы и плоскогубцы, две-три катушки ниток, звездочки с
рождественской елки, пакетики с краской для яиц. На пакетиках, по
обдумывании, он и остановился: сезон, правда, истек, да Витя - мальчик
разбитной, иной раз ему удавалось сбывать несусветную чепуху - вроде стенок
отрывных календарей! - найдет охотника и на яичную краску!
Выйдя к чаю и пожелав доброго утра, Меркурий Авдеевич внимательно
глянул на дочь. Она была бледна, и то, что прежде он называл в ней
стройностью, сейчас показалось ему угрожающей худобой. Слегка игриво он
выложил перед Витей пакетики:
- Ну-ка, коммерсант, произведи-ка сего числа этакую товарную
операцию...
- Опять? - сказала Лиза. - Я ведь просила, папа...
- Да ты, мамочка, не беспокойся, мне же это ничего не стоит, честное
слово, - отбарабанил Витя.
- Базар - не то место, где можно научиться хорошему.
- И не то, без которого можно прожить, - нахмурился Меркурий Авдеевич.
- Не я придумал новые порядки. Не я взвинтил цены. Дома-то, кроме пшена,
ничего не осталось? Может, у тебя деньги есть? Ну, вот...
- Я говорю, что Виктору не следует ходить на базар.
- А что же, мне прикажешь ходить? Позор-то, конечно, не велик, ежели
бывший купец станет на толкучке пустой карман на порожний менять. Да беда,
что, вдобавок к бывшему купцу, я - нынешний советский служащий. Как-никак -
товарищ заведующий, магазином управляю. Что же ты хочешь, чтобы меня в
спекуляции обвинили?
- Я хочу, чтобы Виктор не ходил по базарам. Это кончится плохо.
- Все плохо кончится, я давно говорю. Да не для всех, - сказал Мешков
и, дабы призвать себя к смирению, напомнил цитату: - "Блажен читающий и
слушающие слова пророчества сего и соблюдающие написанное в нем, ибо время
близко".
Помолчав, Лиза тихо проговорила, не подымая глаз:
- Словом, Витя идет сегодня последний раз.
- Посмотрим, - сказал Мешков.
- Посмотрим, - спокойно, будто в полном согласии, повторила Лиза.
Он не мог больше выносить пререкания, встал, забрал свой стакан и ушел
молча к себе в комнату.
Она поглядела ему вслед. Спина его ссутулилась круто, словно за
шиворот сунули подушку. Затылок поголубел от седины. Весь он сделался