"Константин Александрович Федин. Необыкновенное лето (Трилогия - 2) " - читать интересную книгу автора

Алеша громко рассмеялся и начал подпрыгивать то на одной, то на другой
ножке.
- Мама, он ведь нарочно такой, правда? Как все равно елочный.
- Он букинистический, - вразбивочку выговорил Пастухов, помигал с
лукавинкой на Асю и внезапно тоже сорвался в смех: - Черт знает что такое!
Ни на что не похоже!
- Поверь мне, Саша, поверь, я не ошибаюсь, - сказала Ася с
проникновенным, залучившимся выражением лица, - это - праведник на нашем
пути. Поверь.
Она как-то особенно придыхнула на слове - праведник.
- Или сумасшедший, - жестко сказал Пастухов.
Часа полтора спустя шествие подходило к дому Арсения Романовича. Он
вел за руку Алешу, по пятам провожаемого взволнованной больше всех Ольгой
Адамовной. По дороге, на паре двуколок, нанятые мужичонки катили поклажу.
Сзади приглядывали за ними с тротуара Пастуховы.
Дом, в котором проживал Дорогомилов, стоял на одной из тихих улиц,
примыкавших с Волги к городскому бульвару - Липкам. Это был двухэтажный
особняк, когда-то розово покрашенный по штукатурке, а сейчас - бурый, в
щербинах, живописных трещинах и с раскрошенным цоколем. Он легко
запоминался по тамбуру парадного крыльца, выступавшему на тротуар. В
узорчатых оконных и дверных переплетах тамбура еще переливались не добитые
мальчишками разноцветные стеклышки. Другие архитектурные приметы здания
были довольно обычны для вкуса, в каком любили строить в губернских
городах, да и в уездах, лет сто - полтораста назад: верх в венецианских
окнах, с овальными фрамугами, так же как и входная дверь тамбура; простенки
от цоколя до карниза в пилястрах, очень плоских, приплюснутых, так что их
можно было принять за намалеванные на штукатурке. Заборчик с воротами
направо от дома и флигель - налево не отличались ничем от соседних, только
старые желтые акации, уже раскрывая листочки, долговязо лезли хлыстами
через забор.
Арсений Романович скрылся за калиткой во двор и через минуту,
запыхавшийся, отворил тамбур. Начали поднимать наверх вещи. Алеша первый
вбежал по певучей деревянной лестнице и очутился в коридоре перед окном.
То, что он увидел, превзошло его ожидания. Арсений Романович не только не
приврал, рассказывая всю дорогу с вокзала, какие чудеса откроются Алеше на
новой квартире, но даже приблизительно не мог передать необычайность мира,
вдруг брошенного прямо Алеше под ноги.
По склону вниз спускался большой сад. Одни деревья чуть-чуть
распушились, на других еще только высыпали разбухшие почки и висячие
бархатные червяки свекольного цвета. Но сад уже казался кудрявым. Пятнышки
света будто паслись на узких тропинках, как желтые цыплята. Трава была
разной - то маленькая-маленькая, прямая, точно настриженная ножницами, то
лопоухая, витая. Старая тачка с отломанным колесом валялась на боку.
"Колесо-то мы починим!" - подумал Алеша и взглянул поверх сада.
Сначала он ясно различил, белую церковь с колокольней и на ней -
высокий тонкий шпиль. Потом, сразу за церковью и за шпилем, он увидел
что-то непонятное - живое от сияния, громадное, как много-много полей,
уходивших во все стороны до самого неба. Потом он моментально понял, что
это - не поля, а вода, и потом еще скорее, чем моментально, сообразил, что
эта вода - Волга. Он вскрикнул: