"Константин Александрович Федин. Первые радости (Трилогия - 1) " - читать интересную книгу автора

легонько девочку за косицу, спросил:
- Кто это тебе ленту подарил?
- Мама. У нее много. Она насобирает тряпок по дворам и наделает ленток
разных.
- Зачем?
- А чепчики шить. Она чепчики шьет и торгует на Пешке.
- Как тебя зовут?
- Меня Аночкой.
- Кто у тебя отец, Аночка?
- Крючник на пристани. А вы - господа?
Господа переглянулись, и черный, распахивая накидку, сказал своим
необычайным, маслянистым голосом:
- Славная какая девчоночка, прелесть.
Он похлопал ее кончиками пальцев по щеке.
- Где же твой отец сейчас, на пристани или дома?
- У нас дома нет. Он тут, в ночлежке. Он с похмелья.
- Пожалуй, начнем с этого, Александр, - сказал человек в накидке. -
Проводи нас, Аночка, к папе с мамой.
И он первый, поводя из стороны в сторону развевающейся накидкой, вошел
в ночлежку, а за ним вбежала с ребенком Аночка и двинулся холеный человек в
пальто.
Извозчик по-лошадиному раскосо взглянул на них, приподнял зад, вынул
из-под подушки козел хвост конского волоса на короткой ручке, спрыгнул
наземь, заткнул полы кафтана за пояс и принялся хозяйски обмахивать хвостом
запылившиеся крылья пролетки.


2

Молодой, уже известный драматург Александр Пастухов приехал в конце
зимы 1910 года на родину, в Саратов, получать наследство по смерти отца,
зажился и сдружился с актером городского театра Егором Павловичем
Цветухиным.
Наследства, говоря точно, не было никакого. Отец Пастухова, заметный в
городе человек, жил довольно бессмысленно, тыкаясь во все направления в
поисках заработка, числился то по службе эксплуатации на железной дороге,
то по службе тяги, пробовал издавать дешевую газету и даже выставлял свою
кандидатуру во Вторую Государственную думу по списку кадетов, но все
проваливался, и только одно хорошо делал - носил дворянскую фуражку с
красным околышем да все перезакладывал, вплоть до старинного кабинета,
когда-то вывезенного из поместья в город. Вот ради этого кабинета и
прилетел Александр Пастухов на отцовское гнездовище и поселился на старой
квартире, откуда прежние годы ходил в реальное училище.
Теперь, когда нагрянула известность и одна драма Пастухова шла в
Москве, другая - в Петербурге, он видел себя не тем мальчишкой, каким
недавно бегал за гимназистками, но совершенно новым, ответственным,
возвышенным человеком, и потому воспоминания, обступившие его на знакомых
улицах, в пустых комнатах дома, где раньше кашлял и рычал пропитой октавой
старик, трогали его, и он все время испытывал что-то похожее на грустную
влюбленность. Он выкупил кабинет, позвал столяра, наводнившего дом горелой