"Абдухаким Фазылов. Уникальное подпространство (Фантастическая повесть) " - читать интересную книгу автора

реальные шаги они спешат загодя подкрепить, узаконить решениями ученых
советов и общественных организаций. Как доказывал в одном из споров
шайтан, они по-своему борются за свою "несправедливость". Явных "проколов"
и грубых "промахов", не говоря уже об открытых беззакониях, в своих
делишках они почти не допускают. В официальных бумагах у них всегда все в
ажуре. Не подкопаешься. Что зря выступать при такой ситуации? Людей
насмешишь, да еще прослывешь клеветником.
Но она, эта "обывательская публика", опять же и отличие от меня, понимала,
что такая "безукоризненность" в делах узурпаторов - лишь до поры до
времени. Осмысливая теперь доходившие до меня обрывочные сведения, я все
больше убеждался, что она боролась с ними, все меньше и меньше оставляя им
оперативного простора для темных маневров. После каждой очередной операции
узурпаторов этот простор еще более сжимался. При этом те юлили,
выкручивались, жалили исподтишка тех, кто наиболее активно выступал против
них. Но их бесповоротно загоняли в угол. Разве мог я узреть эту борьбу при
такой занятости эгоистичным самооплакиванием.
А если приглядеться, все же единственной силой, сдерживающей полный
произвол узурпаторов над такими, как я, были те же, пусть выполняющие в
основном волю директора, общественные и партийная организации. Что я знал
о них? Вспоминал я о них, когда становилось очень уж тяжело. Ждал от них
помощи, не сомневаясь, что они должны считать за честь заниматься моими
делами и без моего обращения к ним. В ожидании этой помощи, видимо, и
"провалился" в "параллельное подпространство" с фантастическими
персонажами, которым легенды приписывают все самое темное и
безнравственное...
Совсем уж неубедительно звучали сейчас в памяти слова тех, кто советовал
мне скорее уйти из института, пока не уволят по статье... Я верил!.. В
конце концов, не мировая же трагедия, если руководство института
ухитряется, например, третий год позволить секретарем партийной
организации услужливого парня, который успех своей научной карьеры видит
отнюдь не в научных результатах, а в завоевании симпатии и благосклонности
начальства, через предугадывание его желаний. Ведь ходят слухи, что парню
труднее и труднее удается подкреплять помыслы и дела директора и его свиты
решениями партбюро. Сможет ли он остаться на следующий срок? Судя по
скрипу, раздавшемуся на весь институт, на последних выборах - нет. Скорее
всего рухнет этот временный "уникум". Разумеется, не сам собой, а под
натиском тех же противоборствующих сил, которых я, увы, не увидел...
А наука? Ведь я готовил себя не к борьбе, а к чистой науке. С
подсознательным презрением отвергал все, что вне ее...
В конце концов, наука для людей или люди для науки? Раз люди делают науку
для себя, следовательно, имеют полное право подчинять, приспосабливать ее
успехи к своим наиболее благородным интересам. Да что там успехи, видимо,
и сам ход развития науки в первую очередь должен подчиняться жизненным
интересам людей.
- Вот видишь, твой Алим Акрамович и его шайка не так уж не правы! - в моих
ушах раздался издевательский смех шайтана.
Нет!!! Трижды нет!
Крайнюю меру, применяемую в исключительных случаях, когда надо выбрать из
двух случайно пересекающихся интересов - интересов людей и науки - эти
уверовавшие в свою силу "ученые" взяли за норму: интересы науки всегда