"Мик Фаррен. Джим Моррисон после смерти " - читать интересную книгу автора

как мелкие бесы, шныряют в вопящей и стонущей давке.
______________
* Де Милль, Сесиль Блаунт (1881 - 1959). Знаменитый американский
режиссёр, продюсер и драматург. Один из создателей Голливуда. Все его работы
пронизаны эстетикой викторианского театра.

Больше тысячи человек и ещё около сотни существ непонятного
происхождения - сплошной гедонизм и половая распущенность - толпятся в
низине, естественном амфитеатре у подножия вулкана. С трёх сторон эта
впадина огорожена высокой стеной из чёрного базальта, и в этой базальтовой
чаше беснуются люди, мужчины и женщины, опьянённые и одурманенные наркотой,
уже на грани психоза, они хватаются друг за друга - сплетение разгорячённых,
раскрашенных и надушённых тел. Кое-кто развалился в блаженной истоме на
давно перепачканных и промокших насквозь подушках, разбросанных на
отшлифованном камне, но большинство просто ходит, подобно маятнику, вслепую,
буквально на ощупь, едва держась на нетвёрдых ногах. И почти все - голые.
Может быть, в самом начале на них ещё были одежды, только одежды давно
сорваны, а вместе с ними исчезло и ощущение собственной индивидуальности,
даже на самом что ни на есть примитивном уровне. Толпа слилась в единое
существо, которое ещё может передвигаться, но уже не может мыслить. И эта
бурлящая смесь, движимая исступлённой похотью, волновалась, как море в
предштормовое ненастье, - море, испещрённое островками массовой истерии и
громкими стонами совокупных оргазмов.
На выступе в скале, буквально впритык к истошно вопящей толпе,
располагались эфиопские барабанщики, их блестящие, умасленные тела - все в
золотых украшениях с инкрустацией из бирюзы и слоновой кости, лица скрыты
под мокрыми дредами; они что есть силы лупили по барабанам, обтянутым
леопардовыми шкурами, их неистовые ритмы заводили толпу ещё больше. Народ
внизу бесновался чуть ли не в религиозном экстазе, разнузданном и
восхищённом. Но барабанщики словно и не замечали этого буйства, этого
истового поклонения их искусству. Настырные, разгорячённые руки тянулись к
ногам исполнителей, бесстыдно ласкали их задницы и гениталии, но никто из
барабанщиков ни разу не сбился с ритма, не пропустил ни одного удара. Даже
когда страстные, наглые языки слизывали с них пот, они продолжали играть, и
ритм лишь нарастал, стойкий, непоколебимый.
На втором выступе, сразу под барабанщиками, молодые мужчины и женщины в
тонких прозрачных шелках - которые не скрывали, а лишь подчёркивали наготу -
разливали вино. Тёмное, ароматное, психоделическое вино из каменных
кувшинов, запас которых был, кажется, неисчерпаем. Оно лилось тягучими
струями в подставленные кубки и прямо в раскрытые рты. Волосы этих
изысканных виночерпиев были убраны венками из белых цветов и роскошными
пышными орхидеями. Разливая вино, они покачивались в такт барабанному ритму,
периодически отвлекаясь от своей работы, дабы отдаться ласкам и поцелуям
совершеннейших незнакомцев, а то и отдаться в прямом смысле слова. Впрочем,
поток вина не прерывался. Гости сами взбирались на выступ и наливали себе,
сколько нужно, или забирали с собой целый кувшин, чтобы лишний раз не бегать
за напитками. Вино лилось рекой в буквальном смысле, мешаясь с другими
жидкостями, что обильно пропитывали это безумное празднество на грани
отчаяния.
И в центре этого вихря чувственности, возвышаясь над волнообразным