"Мик Фаррен. Джим Моррисон после смерти " - читать интересную книгу автора

называла это про себя. Без этих Всенебес она так и останется такой же, как
все, - ещё одной бывшей смертной в придуманном мире, состряпанном из иллюзий
и воображаемых удовольствий. Если ей не удастся склонить остальных к своей
точке зрения, тогда чем она отличается от того идиота, кто объявил себя
Моисеем, устроил этот свой квазисинемаскоп с широкоэкранными постановками на
библейские темы и проводит свою вечность в праведном гневе, карая грешников
собственного изготовления, снова и снова, и мир без конца, навсегда, аминь.
Хотя Эйми никогда не призналась бы в этом даже себе самой, удаление
сестры-половины из исходной шизоидной личности помогло ей избавиться от
значительной части внутренних ограничении, что сдерживали её раньше. Эйми
вдруг обнаружила, что после ухода Сэмпл её собственный маниакальный
энтузиазм и одержимость сделались ещё более маниакальными и безоглядными, то
есть практически неудержимыми. Но и депрессии стали более тяжкими и
затяжными. Расставшись со своей явно опасной тёмной половиной, Эйми сама
стала опаснее и темнее.
После раскола сестры почти не общались друг с другом, хотя постоянно
друг друга чувствовали - эта эмпатия была такой сильной, что подчас
становилось жутко. Сэмпл проводила всё время в сомнительных развлечениях в
своём личном пространстве, которое создала, отделившись от Эйми. Эйми ни
разу не была у сестры, но она хорошо представляла себе, на что это похоже:
на Ад, как он видится Сэмпл. На самом деле все это как нельзя лучше
согласовывалось с планами Эйми. Её Небеса, и для равновесия -
равнопротивоположный Ад, созданный Сэмпл; такая вот ньютоновская теология.
Впрочем, это отнюдь не значило, что она собиралась наведаться в гости к
сестре.
Разделение и последующий разъезд также не помешали Сэмпл продолжать
издеваться над Эйми, но теперь - издалека. Издевательства были
изобретательные и явно продуманные заранее. Сестрица прикалывалась над Эйми
с завидной регулярностью. Такие "невинные" шалости вроде зловещего чёрного
вертолёта, что грохотал в лучезарно лазурном небе Эйми, разгоняя пушистые
облака своим буйным пропеллером, или стаи, опять же, зловещих и хищных птиц:
рассевшись на кипарисах, они смотрели на Эйми своими холодными злыми глазами
в стиле Альфреда Хичкока*, а потом вдруг снимались все разом и улетали на ту
сторону заката. Сэмпл также взяла в привычку периодически умыкать с Небес
херувимчика или ангела - для своих грязных забав. И хотя Эйми, понятное
дело, этого не одобряла, её не особо расстраивали вышеозначенные похищения.
В конце концов, ангелов всегда можно заменить.
______________
* Имеется в виду знаменитый, уже ставший классикой жанра фильм
Альфреда Хичкока "Птицы", сняты по рассказу Дафны Дю-морье. - Здесь и далее
примеч. пер.

Однако в данный конкретный момент у Эйми были заботы и поважнее, чем
Сэмпл с её развлекалочками. Её грандиозные планы как-то очень уж не спешили
воплощаться в жизнь, и Эйми пришлось признать, что ей просто-напросто не
хватает воображения, чтобы вызвать к реальности должным образом бесконечный
Небесный Свод. Ей нужен помощник. Микеланджело, который распишет её
Сикстинскую капеллу. Ей нужен мечтатель и выдумщик, который проникнется её
идеей и воплотит её видения, он поможет ей сотворить Небеса такими, какими
им следует быть. Какое-то время она подумывала, не переговорить ли с