"Клод Фаррер. Подружки" - читать интересную книгу автора

- Кем?
- Тем, кто уехал и принял на свой счет угощение дам, которые будут без
спутников.
- Но кто он?
- Мы сами не знаем его имени.
Селия обернулась к маркизе, которая победно улыбалась, слыша этот
разговор:
- Ну, что я вам говорила сегодня днем? Разве это могло бы быть у
Максима и прочих?
Во всем остальном это сравнение напрашивалось. Тулонский бар был менее
обширен и просторен и не так роскошен, как парижский, но по стилю постройки
и по деталям устройства, по меблировке и по способу обслуживания стремился
подражать ему. На этом завершалось их сходство. И даже без слов маркизы
Селия видела, что, действительно, здесь случалось много такого, чего не
могло бы случиться там, и наоборот.
Здесь основным тоном была вежливость. Все были хорошо воспитаны или, по
крайней мере, хотели казаться воспитанными. Особенно женщины, почти все без
исключения, ласково и любезно относились к каждому и даже друг к другу.
Только одна составляла исключение из общего правила. Она вошла с
сильным шумом и стала кричать и требовать, чтобы ей освободили какой-нибудь
табурет, хотя все табуреты были прочно заняты и было совершенно очевидно,
что это невозможно. Получив наконец от бармена бокал шампанского, который он
протянул ей через два ряда голов, она половину пролила на чей-то костюм и
чье-то платье и даже не извинилась.
- Кто это? - спросила Селия у маркизы.
- Это так, - с презрением ответила та. - Она из Марселя, грубое
созданье, с которым не должна знаться ни одна порядочная женщина. Ее
прозвали Жолиетта, вероятно оттого, что прежде она обслуживала матросов:
ведь Жолиеттой называется марсельский порт.
- Она недурна собой.
- Но так вульгарна!..
Расталкивая локтями публику, которую она только что обрызгала вином,
новая посетительница добралась до стойки. Тут она повернулась, и Селия
смогла разглядеть ее в профиль. Она была действительно недурна собой, и даже
самая ее грубость сообщала ее лицу какую-то животную жестокую красоту.
Высокая и сильная, стройная, мускулистая, она заставляла забыть свои слишком
крупные руки, слишком широкий стан и слишком могучую шею. Правильные
классические черты лица отлично гармонировали с низким лбом и пышной копной
волос, нависшей над густыми бровями. Выкрашенные в рыжий цвет, похожие на
лошадиную гриву, они невыносимо резали глаз в сочетании с ее горячей матовой
кожей брюнетки; но чувствовалось, что этот бешеный контраст изобретен и
усилен ею же самой, для того чтобы еще сильнее воспламенять мужские чувства.
- Она должна иметь успех, - сказала Селия.
- Никакого, - ответила маркиза. - Здесь не любят этого кабацкого жанра.
Кабацкий жанр - это действительно было так. Как бы в подтверждение
этого, марсельская женщина вдруг начала изрекать довольно неприятные тирады
по адресу своего ближайшего соседа, который провинился только тем, что не
обратил на нее никакого внимания.
- Нечего сказать, хороши! - бормотала она. - Напустили матросню. Скоро
здесь можно будет встретить апашей.*