"Клод Фаррер. Последняя богиня" - читать интересную книгу автора

говорить о важных вещах. Будто бы барин не знает, что вчера Австрия послала
ультиматум Сербии?..
- Клянусь честью, что не знаю. И при том я не вижу, почему бы от этого
ультиматума, раз есть ультиматум, стало бы мне жарко или холодно.
- Барин не думает, что ультиматум... ультиматум!.. ультиматум... А если
бы, к примеру сказать, разразилась война?
- Война? Мой бедный Амброзио!.. Заклинаю вас, не говорите нелепостей.
Какова бы была ваша ответственность, если бы я поперхнулся шоколадом!..

2. Опять Гренада

Столовая отеля: подделка под стиль Людовика XVI, слегка приправленная
мавританским мармеладом.
Я обедаю один за моим всегдашним столиком. Один по обыкновению. Уже
много лет, как я таким образом исполняю, - один, совершенно один и всегда
один, - все маленькие тяжелые обязанности, сумма которых составляет жизнь. Я
упускал случаи жить вдвоем. Или, скорее, кое-что вставшее поперек моей
дороги, отклоняло от меня все случаи...
Кое-что: например, замеченное случайно в уголке вагона женское лицо, на
которое слишком долго смотрел и нашел его слишком прекрасным, слишком
таинственным, слишком божественным. До такой степени прекрасным, что ничего
не было на свете желаннее этого лица.
Когда подобного рода происшествия случаются с очень культурным
человеком, притом перешедшим уже за тридцать лет, является много шансов, что
жизнь его будет оттого перевернута вверх дном непоправимо и навсегда.
Итак, я обедаю один и с достаточным опозданием. Столовая уже полна или
почти полна. Я усаживаюсь. Мой одинокий стол находится в амбразуре настежь
открытого широкого окна. Слева от меня блеск ламп, хрусталя, столового
серебра, обнаженных плеч, ослепительных пластронов. Направо - ночная гора и
Альгамбра, синее на синем, вырезываются на усыпанном бриллиантами небе.
Резкий контраст. В этом роде я видел уже роскошный поезд, внезапно
остановившийся в самой глуши старых гасконских ланд. Нет ничего прекраснее!
И я напрасно жаловался только что: цивилизация имеет хорошие стороны...
Все-таки слишком поздно. Метрдотель, поджимая губы, - в такое время не
обедают, право! - авторитетно предупреждает меня, чтобы дать почувствовать
удар:
- Барин не получит разварной форели: разносят уже последнюю.
Прискорбно! Все-таки я покоряюсь неизбежному - довольно легко.
При том я не последний: вот из глубины главного входа, ведущего на
террасу, появляется моя... сообщница... вчерашнего дня, и сегодняшней ночи,
и сегодняшнего утра. Поклон, которым она дарит меня, проходя мимо, -
совершенно светски равнодушен.
Как хорошо воспитаны женщины в нынешнем, от рождества Христова 1914,
году!..
А что я вам говорил? Цивилизация имеет хорошие, превосходные стороны.
Приведу простой пример в доказательство, мой собственный пример. Разве у
меня не более завидная участь, нежели у моего предка, охотника на медведей и
зубров?.. Неоспоримо, этот охотник не имел нервов... я хочу сказать, что он
не страдал от них. А я страдаю от моих нервов, хотя не очень. Он, напротив,
жил в беспрестанном мучительном беспокойстве о завтрашнем дне. Я представляю