"Филип Хосе Фармер. Мать (Мама)" - читать интересную книгу автора

будто он стоит на пороге открытия чего-то, что он так долго искал. Каков он
был, предмет его поисков, он бы затруднился сказать. Но он был взволнован и
особого страха не испытывал.
Он снял с плеча двустволку, сочетавшую в себе пулемет и винтовку.
Панрад продолжал молчать.
- Наверное, валун здесь для отвода глаз, а на самом деле маскирует
какую-нибудь шпионскую установку, - предположил он. Предположение прозвучало
глупо даже для него самого.
Позади него, ахнув, вдруг пронзительно закричала мать. Он тут же
развернулся и поднял ружье, но стрелять было не во что. Дрожа всем телом,
она указывала на верхушку холма через долину и что-то невнятно говорила.
Он разглядел там длинную тонкую антенну, высунутую, по-видимому, из
чудовищного валуна. В тот же миг в его мозгу вспыхнули сразу две
мысли-соперницы: первая - то, что на обоих холмах, на кромках уступов,
имелись почти одинаковые по структуре камни, не просто совпадение; и
вторая - то, что антенну, по всей вероятности, выдвинули совсем недавно. Он
уверен, что когда он смотрел на тот холм прошлый раз, то ее там не видел.
Эдди так и не довелось поделиться с матерью своими умозаключениями, так
как сзади его схватило что-то тонкое, гибкое и сильное, с чем невозможно
было совладать. Его подняли в воздух и повлекли назад. Уронив ружье, он
попытался голыми руками схватиться с этими ремешками или щупальцами,
обвившимися вокруг него, и оторвать их от себя. Но тщетно.
Он в последний раз мельком увидел свою мать, бегущую вниз по склону
холма. Занавес опустился, и он очутился в кромешной тьме.

Глава 4

Если Эдди не обманывали собственные ощущения, то его, развернув,
щупальцы все еще держали в подвешенном положении. Он не мог, конечно,
утверждать с полной уверенностью, но ему казалось, что лицом он теперь
обращен в противоположном направлении. Щупальцы, сжимавшие его ноги и руки,
вдруг разжались. И их тисках осталась лишь поясница. Ее так сдавило, что он
даже вскрикнул от боли.
Затем его повлекли вперед. Носками ботинок он все время наталкивался на
какую-то упругую массу. Вскоре движение вперед прекратилось, и он, обратясь
лицом неизвестно к какому ужасному чудовищу, был внезапно атакован - но
орудием нападения был не острый клюв, не зубы и не нож или какой-либо другой
режущий или рубящий инструмент, а густое облако уже знакомого обезьяньего
аромата.
При других обстоятельствах его, скорее всего, стошнило бы. Но сейчас
его желудку не дали времени среагировать. Щупальце подняло его выше и резко
толкнуло во что-то мягкое и податливое - некое подобие плоти, что-то очень
женственное. Почти как женская грудь - по своей шелковистости, особой
гладкости и теплу, а еще по неуловимому нежному изгибу.
Он вытянул руки и ноги, готовясь к чему-то ужасному, так как на
мгновение ему показалось, что он вот-вот провалится куда-то внутрь и его
окутают с головой - обволокут со всех сторон - и проглотят. Мысль о
гигантском амебообразном животном, притаившимся в пустотелой глыбе камня -
или камнеподобном панцире - заставила его извиваться, визжать и толкать этот
ужасный сгусток протоплазмы.