"Элинор Фарджон. Я качаю свою детку (Сказка)" - читать интересную книгу автора

Гризельда казалась такой уверенной, что справится со всем этим, что миссис
Гринтоп ничего не оставалось, как пробормотать:
- Хорошо, я поговорю с мужем.
Она действительно поговорила с мужем, и всё устроилось так, как и хотели
Гризельда и ее прабабушка. Мистер Гринтоп уступал им дом с садом за то, чтобы
Гризельда каждый день помогала им управляться с детьми. А два пенса за школу
она зарабатывала, провожая в школу младших учеников, которые жили за милю и
дальше от школы. Она взялась заходить за ними и отводить их в школу по утрам.
С садом была бы беда, но тут в дело вмешался весь Переулок. Всем Переулком
присматривали не только за бабушкой, пока не было Гризельды, но и за пчелами,
и за цыплятами; всем Переулком снабжали ее семенами, один посадил, другой
прополол, а третий собрал для нее хворост. Соседки обобрали для нее черную
смородину и малину на варенье, и мозговой горошек. Со всего Переулка все время
несли то одно, то другое из одежды. В общем, Гризельда и прабабушка
справлялись, а поскольку они продолжали жить вместе, они были совершенно
счастливы.
Когда ей уже было почти одиннадцать, Гризельда Кёфью заболела. Однажды
утром она встала с постели, чувствуя, что ей страшно не по себе, но ничего не
сказала об этом бабушке. Она разожгла огонь, поставила воду для чая, вышла во
двор и покормила цыплят, поговорила с пчелами и набрала миску картофеля на
обед. Потом вернулась в комнату, ошпарила чайник, заварила чай и поставила его
на выступ в камине напариваться. После этого она подняла прабабушку, одела ее,
причесала остатки ее тонких белоснежных волос и подала ей завтрак.
- Ты не хочешь ничего поесть, Гриззи? - спросила прабабушка, кроша хлеб в
чашку.
Гризельда помотала головой, отхлебнула глоток горячего чая и почувствовала
себя чуть получше. Прабабушка Кёфью не обратила особого внимания, потому что
Гризельда часто говорила, что не хочет утром есть за завтраком, но обычно это
было потому, что и одному-то было мало, не то что двоим. Перед тем, как уйти
из дома, Гризельда усадила прабабушку на самом солнышке под окном, поставила
перед ней кастрюлю с картошкой, миску воды и дала хороший острый ножик.
- Ты бы мне так помогла, бабуля, если бы почистила картошку, - сказала
она.
- Почищу-почищу, - сказала Прабабушка Кёфью. - А когда Эбенезер Вильсон
пойдет мимо, я его позову, и он поставит кастрюлю на огонь.
- Как хорошо ты мне помогаешь, - сказала Гризельда. - Я посажу к тебе
Беллу, чтобы тебе не было скучно, и оставлю вам два мятных леденца, каждой по
одному. Ты смотри, не отдавай Белле оба!
- Уж она такая жадная, она захочет оба, - сказала Прабабушка Кёфью, водя
острыми глазками с Гризельды на Арабеллу. - Ты, может, оставишь три леденца, -
и она улыбнулась своей милой жадной улыбкой.
- Ей станет только плохо от них, - сказала Гризельда, и как же ей плохо
было самой, но она храбро сдерживала дурноту. Она посадила Беллу на
подоконник, но Белла тут же кувырнулась носом в колени.
- Сдается мне, ей уже плохо, - сказала Прабабушка Кёфью, начиная скоблить
картошку. - На худой конец, съем-ка я леденцы сама, чтобы поберечь ей желудок.
Гризельда потянулась за книжкой, чтобы подложить Белле под спинку. У
Прабабушки Кёфью было всего две книжки на свете: Библия, из которой Гризельда
читала по воскресеньям, и еще одна, из которой она никогда не читала, потому
что книга была старой-престарой, с диковинной печатью и плохим правописанием.