"Антон Фарб "Время Зверя"" - читать интересную книгу автора

Этого не может быть, подумал он, глядя на узкую щель между
годовыми кольцами на шершавой поверхности пня. Мне просто не может
так повезти. Это даже не удача. Это чудо. Hе больше и не меньше...
Он вытащил из-за пазухи сверток и дрожащими пальцами начал
распутывать бечевку. Затянул узел, впился в него зубами, затянул еще
сильнее, выхватил охотничий нож и распорол бечевку вместе с холстом.
Воткнул нож в землю, нетерпеливо размотал продырявленную ткань и
обхватил ладонью прохладную обсидиановую рукоять.


* * *

"Дабы высвободить силы природные и надприродные, Зверю
необходим предмет, имеющий свойство эти силы аккумулировать для
дальнейшего индуцирования метаморфозы. Предмет этот, имеющий
форму ритуального кинжала, безусловно может служить и оружием
против Зверя..." - в этом абзаце отец по-видимому ведет речь о том
обсидиановом кинжале, чье происхождение остается для меня загадкой.
Письмена, покрывающие клинок, напоминают арабскую вязь (хотя
таковой не являются - никто из лучших лингвистов Санкт-Петербурга и
Москвы не смог опознать скопированную мною надпись). Резьба на
рукояти представляет собой узор, скорее характерный для северных
народов (в частности, грозные викинги украшали свое оружие подобными
орнаментами). А то, что кинжал выполнен из цельного куска обсидиана
(черного с красными прожилками), который, как известно, является
застывшей вулканической лавой, наводит на мысли о языческих капищах
римских богов во времена извержения Везувия и гибели Помпеи и
Геркуланума...
Я могу лишь предположить, что кинжал был найден моим отцом
где-то в Османской Империи, когда в 1829 году молодой дипломат
Матвей Семенович Ахабьев после подписания Адрианапольского мира
выехал в Константинополь, пересек Босфор, а потом под вымышленным
именем и с тайной миссией проехал через всю Турцию, добравшись до
Эриванской губернии и побывав по дороге в Анатолии и Каппадокии. Из
этой поездки отец привез два ятагана дамасской стали (позже они
украшали ковер в нашей гостиной), красную феску с черной кисточкой
(отец не говорил по-турецки и выдавал себя за грека-ренегата, верного
султану и вынужденного покинуть мятежную родину), длинную трубку с
изогнутым чубуком (он курил из нее опиум в тот день, когда сжег свои
дневники и застрелился) и, со слов моей матушки, четыре новых шрама,
заработанных на службе Отечеству... Вполне возможно, что и
обсидиановый кинжал был в числе этих сувениров.
Впрочем, дед мой и прадед предпринимали рискованные вояжи и в
более экзотичные края, и родиной кинжала может оказаться как Ост-
Индия, так и Персия, а письмена - иметь отношение к древней форме
санскрита или фарси..."

Из дневников Аркадия Матвеевича Ахабьева,
унтер-егермейстера Его Императорского Величества.