"Антон Фарб "Время Зверя"" - читать интересную книгу автора

по природе своей. Готовы до самого конца не верить в то, что Зверь
пришел за ними. Вот за кем-нибудь другим - это да. А за мной? Что вы! Я
же пуп земли! Разве со мной может случиться нечто ужасное?
А когда случится - будет уже поздно.
Вот потому и нужны охотники вроде нас с тобой, сынок. Для того
мы и живем, чтобы выручать этих слабаков. Чтобы в нужный момент
стать между ними и Зверем.
Вот только помощи от этих трусливых ублюдков хрен
дождешься..."

Из дневников Владимира Аркадьевича Ахабьева,
капитана HКВД.


* * *

Ахабьев говорил минут сорок, говорил медленно, не торопясь, с
расстановкой, давая им время обдумать услышанное и поверить в него,
поверить до конца, а не просто принять на веру как некое невероятное
допущение, и им было очень трудно это сделать - ведь пускай там, за
окном, бушевал ветер и первые струи дождя хлестали по стеклу, но здесь-
то, в теплом и светлом доме, где язычки пламени весело лижут сосновые
поленья в камине, а электрический свет разгоняет все страхи, никакой
мифический потусторонний Зверь просто не мог существовать здесь, в
уютном и милом коттедже, принадлежащем солидному и уверенному в
себе Валентину Дмитриевичу...
Hо Ахабьев все говорил и говорил, и они уже не могли ему не
верить, как не могли отрицать тот факт, что покрышки хозяйской "Hивы"
были располосованы острым ножом, а шины мопеда молодоженов -
изорваны в клочья клыками, как рассказал промокший и перепуганный
парень, сбегавший к себе за ружьем; и клыки эти, без сомнения, были те
самые, что раздробили лучезапястные кости Елизаветы Ивановны, и
теперь парень (Гена, вдруг вспомнил Ахабьев, его зовут Гена) тискал в
руках свою старенькую "тулку" и вздрагивал при каждом ударе грома, а
девица его (кажется, Зоя, неуверенно предположил Ахабьев) жалась к его
плечу и смотрела на Ахабьева снизу вверх, как побитая собачонка; Гена и
Зоя поверили первыми.
Потом Кира закатила истерику, да такую, что Ахабьев пожалел о
своем совете дать ей нашатыря - в бессознательном состоянии она
производила куда меньше шума, а сейчас даже солидный супруг не смог
ее урезонить, но Виталик что-то негромко сказал (Ахабьев не разобрал -
что), и Кира смолкла, сразу же, будто ее выключили, а Валентин
Дмитриевич попытался было вернуть утраченный авторитет и взять
власть в свои руки, разработав план дальнейших действий, но Ахабьев
сказал, что Зверь сейчас бродит вокруг Сосновки, и если кто-то хочет
идти ночью пешком через лес пять километров, то он, Ахабьев, никого не
задерживает, но считает своим долгом предупредить - Зверь убивает не
ради пищи...
Ахабьев говорил уже слишком долго, и ему было безумно жаль
времени, утекающего сквозь пальцы, но он должен был это сказать. Он