"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Страница истории одного семейства из графства Тирон" - читать интересную книгу автора

лет двадцать, подруга спросила у меня совета, как поступить с дочерью,
вышедшей замуж по любви, то есть оставшейся без гроша и опозорившей семью.
Нимало не колеблясь, я сказала: "Надлежит забыть о ней, отринуть ее раз и
навсегда". Такого наказания, по моему мнению, заслуживала девица, уронившая
честь не моего, чужого семейства, - не моя, чужая дочь... Но точно так же,
не испытывая и тени сожаления, ни минуты не помедлив, я наказала бы
собственное дитя. Не могу вообразить более безрассудного и непозволительного
поступка, чем своеволие девицы, вступающей в брак по любви и губящей своими
пустыми капризами благополучие и репутацию семьи.
Она произнесла эту небольшую речь чрезвычайно сурово, а потом
замолчала, словно ожидая от меня какого-то возражения, однако я промолчала.
- Но нет нужды объяснять тебе, моя дорогая Фанни, - продолжала она, -
мои взгляды на замужество. Ты всегда их знала и до сих пор не давала мне
повода полагать, будто ты способна сознательно оскорбить меня или
злоупотребить, а тем более пренебречь теми преимуществами твоего положения,
которые, повинуясь разуму и долгу, тебе следовало бы умножить. Поди же сюда,
моя дорогая, и поцелуй меня; и потом, к чему этот испуганный вид? Кстати, о
письме: ты можешь не отвечать на него сейчас. Несомненно, тебе потребуется
время, чтобы все хорошенько обдумать. А я пока напишу его светлости, что он
может навестить нас в Эштауне. Спокойной ночи, дитя мое.
Так завершилась одна из наиболее тягостных и странных бесед, которые
когда-либо выпали на мою долю. Трудно было точно определить, что за чувства
питала я к лорду Гленфаллену, - каковы бы ни были подозрения моей матери,
сердце мое было совершенно свободно, - и до сих пор, хотя я и не
догадывалась о его истинном отношении ко мне, лорд нравился мне как
любезный, широко образованный человек, приятный светский собеседник. В
юности он служил во флоте, и лоск, который обрели его манеры впоследствии,
когда он стал вращаться в высшем обществе, не вовсе лишил его той
открытости, какую молва неизменно приписывает морякам.
Насколько глубоки были эта искренность и открытость, мне еще только
предстояло узнать. Однако, проведя в обществе лорда Гленфаллена немало
времени, я убедилась, что, хотя он и старше, чем мне того хотелось, он
человек приятный и любезный. Если я и питала к нему какую-то антипатию, то
лишь поскольку не без оснований подозревала, что меня принуждают за него
выйти. Однако я размышляла, что лорд Гленфаллен богат и всеми уважаем, и,
хотя я никогда не смогу испытывать к нему страсти, я, без сомнения, буду с
ним счастливее, чем дома.
При следующей нашей встрече мной овладело немалое смущение, но его такт
и безупречное поведение вскоре вернули мне прежнюю уверенность, так что в
свете никто не заметил моей неловкости и замешательства. Я уехала из Дублина
в имение с радостным чувством, совершенно уверенная в том, что даже самые
близкие мои знакомые не подозревают об официальном предложении руки и
сердца, сделанном мне лордом Гленфалленом.
Это стремление сохранить все в тайне доставляло мне немалое облегчение,
ибо меня не только охватывал безотчетный страх при мысли о сплетнях и
пересудах, предметом коих я могу сделаться. Я сознавала также, что если
злоречивый свет узнает о сватовстве, то в его глазах я буду связана
обещанием и мне не останется ничего иного, кроме как принять предложение
лорда Гленфаллена.
Между тем быстро приближался срок визита лорда Гленфаллена в