"Джозеф Шеридан Ле Фаню. Призрак и костоправ" - читать интересную книгу автора

пристально его оглядывая. - Да никак это ты, Терри Нил? Ну и как
живешь-можешь?
- Рад служить вашей милости, - говорит мой отец (еле ворочая языком -
он был ни жив ни мертв от страха), - и счастлив увидеться сегодня с вашей
милостью, - говорит он.
- Теренс, - говорит сквайр, - ты человек уважаемый, - (а это была
истинная правда), - и трудолюбивый, к тому же настоящий трезвенник -
воистину образец трезвости для целого прихода, - говорит он.
- Благодарю вашу милость, - говорит мой отец, собравшись с духом, - вы,
как джентльмен, всегда отличались учтивостью в речах - упокой, Господи, вашу
милость.
- Упокой, Господи, мою милость? - говорит призрак (физиономия у него
прямо-таки побагровела от ярости). - Упокой мою милость? - говорит он. - Ах
ты, деревенский невежа, - говорит он, - подлый ты, жалкий неуч, где, в какой
конюшне ты позабыл свои манеры? Если я и мертв, то это не моя вина, -
говорит он, - и не таким, как ты, тыкать меня в это носом при каждом удобном
случае, - говорит он, топнув ногой так, что половица под ним чуть не
провалилась.
- Ох-ох, - говорит мой отец, - я и вправду всего лишь бедный жалкий
неуч, - говорит он.
- Он самый! - говорит сквайр. - Но так или иначе, - говорит он, - я не
для того, чтобы выслушивать твои глупости и лясы с тобой точить, сюда
взошел... сошел то есть, - говорит он (оговорка хоть и малозаметная, но мой
отец ее мимо ушей не пропустил). - А теперь послушай, Теренс Нил, - говорит
он, - я всегда хорошо относился к Патрику Нилу, твоему деду, - говорит он.
- Точно так, ваша милость, - говорит мой отец.
- И кроме того, полагаю, что я всегда был трезвым, добропорядочным
джентльменом, - говорит сквайр.
- Именно так, ваша милость, - говорит мой отец (в жизни он так нагло не
врал, но поделать с собой ничего не мог).
- Так вот, - говорит призрак, - хотя голова у меня всегда была трезвая,
трезвее, чем у многих, по крайней мере у многих джентльменов, - говорит
он, - и, невзирая на то что временами я представлял собой образец истинного
христианина и щедро благодетельствовал беднякам, - говорит он, - невзирая на
все это, там, где я обретаюсь сейчас, мне приходится совсем не так легко,
как я имел основания рассчитывать, - говорит он.
- Надо же, какая досада! - говорит мой отец. - Быть может, ваша милость
желала бы перемолвиться словечком с преподобным отцом Мэрфи?
- Придержи язык, презренный нечестивец, - говорит сквайр, - вовсе не о
душе я думаю; твое нахальство меня просто бесит - заговорить с джентльменом
о его душе, да еще когда не душа у него не на месте, а совсем другое, -
говорит он, хлопнув себя по бедру. - Мне нужен тот, кто в этом деле
смыслит, - говорит он. - Нет, не душа меня беспокоит, - говорит он,
усаживаясь напротив моего отца, - не душа, гораздо больше беспокоит меня
правая нога, которую я подвернул возле охотничьей засады в Гленварлохе в тот
день, когда сгубил черного Барни.
(Мой отец выяснил впоследствии, что это был любимый жеребец сквайра,
который сломал себе хребет под его седлом, когда перепрыгнул через высокий
забор вдоль оврага.)
- Надеюсь, - говорит мой отец, - что не этим убийством ваша милость так