"Джон Фанте. Дорога на Лос-Анжелес" - читать интересную книгу авторачулана, зажег свечи и вернулся к своим картинкам. Через некоторое время
мать снова постучала и сообщила, что ужин готов. Я ответил, что уже поел. Она нависла над дверью. Раздражение в ней снова проснулось. Оно ощутимо просачивалось наружу. У двери стоял стул. Я услышал, как она подтащила его поближе и уселась. Я знал, что сидит она, скрестив руки на груди, смотрит на свои туфли, ноги вытянуты - она всегда так сидит и ждет. Я закрыл журнал и тоже стал ждать. Если ей втерпеж, то и мне тоже. Носком она постукивала по ковру. Стул поскрипывал. Темп стука нарастал. Вдруг она вскочила и забарабанила в дверь. Я поспешно открыл. - Выходи оттуда немедленно! - завопила она. Я выскочил как можно быстрее. Она улыбнулась - устало, но с облегчением. Зубы у нее маленькие. Один внизу выбивался из ряда, словно солдат, шедший не в ногу. Росту в ней было не больше пяти футов трех дюймов, но она казалась очень высокой, когда надевала каблуки. Возраст больше всего выдавала кожа. Ей было сорок пять. Под ушами кожа слегка провисала. Я радовался, что волосы у нее не седеют. Я всегда искал седые, но никогда не находил. Я ее толкнул, защекотал, она засмеялась и упала в кресло. Я дошел до дивана, растянулся и немного поспал. ТРИ Сестра разбудила меня, когда вернулась домой. У меня болела голова и еще что-то - вроде как мышцу в спине потянул, - и я знал, от чего у меня эта боль: слишком много о голых женщинах думаю. Часы возле радиоприемника показывали одиннадцать. Сестра сняла пальто и направилась к одежному чулану. Я сказал, чтоб она держалась от него подальше, а то убьет. Она надменно улыбнулась и понесла пальто в спальню. Я перевернулся и спустил ноги на пол. Спросил, где она была, но она не ответила. Вот что всегда меня доставало - она редко обращала на меня внимание. Я ее за это не ненавидел, хотя иногда хотелось. Она была хорошенькой девчушкой, шестнадцать лет. Немного выше меня, черные волосы, темные глаза. Однажды в школе выиграла конкурс на лучшие зубы. Тылы у нее были как каравай итальянского хлеба - круглые, то, что надо. Я, бывало, замечал, как парни на ее корму оглядываются, и понимал, что она их зацепила. Сестра же оставалась холодна, и походка ее была обманчива. Ей не нравилось, когда парни на нее смотрят. Она считала это делом грешным; ну, говорила так, по |
|
|