"Ориана Фаллачи. Ярость и гордость (антиисламский памфлет) " - читать интересную книгу автора

диалога с ними - немыслима. Проявлять по отношению к ним снисхождение и
терпимость - губительно. И тот, кто думает обратное, - дурак.
Поверьте мне, которая изучила мусульманский мир довольно подробно. Я
наблюдала мусульман в Иране, Пакистане, Бангладеш, Саудовской Аравии,
Кувейте, Ливии, Иордании, Ливане, в Африке и даже в Италии. Я видела самые
невероятные вещи, способные лишь укрепить мою позицию. Ох, не могу забыть,
как в Риме я просила иранскую визу для интервью с Хомейни. Я пришла в
иранское посольство с ногтями, покрытыми красным лаком. Для крайне
фанатичного мусульманина - признак аморальности, уголовное преступление, за
которое обвиняемой могут отрубить пальцы. Трясясь от негодования,
официальное лицо посольства приказало мне ликвидировать этот красный лак, и
если бы я ответила, что именно я желала бы ликвидировать в нижней части тела
у него самого, он наказал бы меня без всякого сомнения. Не могу забыть, и
как в святом городе Кум передо мной из-за того, что я женщина, были закрыты
двери во всех отелях, во всех публичных местах. На интервью с Хомейни я
должна была надеть чадру. Чтобы надеть чадру, я должна была снять джинсы,
чтобы снять джинсы - надо где-то спрятаться, и, конечно, я бы могла
проделать эту операцию в машине, на которой я приехала из Тегерана, но мой
переводчик умолял меня не делать этого. "Пожалуйста, мадам, пожалуйста, не
надо! За такую вещь в Куме мы оба рискуем смертной казнью". Отказ за
отказом, нас пустили только в бывший королевский дворец, ныне здание
городской администрации. Милосердный охранник пустил нас внутрь. Мы
добрались до роскошной комнаты отдыха, все еще меблированной троном (трон
бывшего шаха Резы Пехлеви), где я почувствовала себя как Дева Мария,
укрывшаяся в стойле, чтобы разрешиться Младенцем. Я прикрыла дверь,
угадайте, к чему это привело. Коран запрещает неженатой паре оставаться
одним в комнате, потому внезапно дверь роскошной комнаты для отдыха настежь
распахнулась. Ворвался мулла из Морального контроля и завел свою шарманку:
"Как-вам-не стыдно-как-вам-не-стыдно, это грех, безбожие", утверждая, что
есть только один путь избежать ареста - пожениться. Мы должны были подписать
свидетельство о краткосрочном браке (на четыре месяца), которым он нервно
размахивал, и пожениться немедленно. Однако мой Джозеф, я имею в виду моего
переводчика, был уже женат. Вдобавок на испанской девушке, католичке, некоей
Консуэло, очень ревнивой, а следовательно, не готовой подвергнуться
оскорблению, став второй женой. Что касается меня, я вообще ни за кого не
хотела выходить замуж. А меньше всего - за иранского мужа ревнивой испанской
дамы-католички. В то же время, однако, я не хотела быть арестованной и
упустить интервью с Хомейни. Итак, я боролась с дилеммой -
выйти-замуж-или-не-выйти-замуж...
Вы смеетесь, конечно. Для вас это просто смешной случай. Анекдот. Я не
стану досказывать конец истории, догадайтесь, вышла я за него замуж или нет.
А чтобы вы не смеялись, а плакали, я расскажу историю о двенадцати нечистых
мужчинах (в чем была их нечистота, я так никогда и не узнала), которых в
1975 году сыны Аллаха казнили в Дакке, Бангладеш. Их казнили на стадионе
штыковым ударом в грудную клетку в присутствии двадцати тысяч верующих,
которые, сидя на трибуне, бормотали: "Аллах акбар, Аллах акбар. Бог велик,
Бог велик..." О да, я прекрасно знаю, о чем ты думаешь: древние римляне,
думаешь ты, те римляне, которыми моя культура гордится, развлекались, глядя
на то, как львы пожирали христиан. По всей Европе католики, те католики, чей
вклад в историю мысли я признаю и уважаю, веселились, глядя на горящих