"Юлий Файбышенко. Троянский конь" - читать интересную книгу автора

Полина. Ей все окружающее казалось нереальным. Она с немцами! Да это же
какой-то приключенческий фильм! Но за этим стояло странное чувство свободы.
Она не боялась их. И только от маленького гестаповца исходили какие-то токи,
внушавшие тревогу.
- Могу я позволить себе узнать, где фрау встречала немок? - спросил
Кранц, и все на веранде сразу повернулись к ней.
- Папа работал в Москве на курсах для специалистов. Многие из них
ездили в Германию. Порой они приходили к нам с представителями фирм. С ними
бывали жены и секретарши.
- Исчерпывающе, - объявил Шренк. - А теперь к столу, - Бергман взял ее
за локоть.
- Осторожно, Полин, - сказал он, указывая на порог, но она поняла, о
какой осторожности он говорит, и улыбнулась ему. Вся компания с шумом
ввалилась в гостиную, где уже ждал дисциплинированный Иоахим, успевший
накрыть стол.
- Иоахим, - сказал Шренк, ставя на стол бутылки, - от лица рейха
благодарю за усердие. Немедленно к машине, и неси сюда все, что лежит в
багажнике.
Все расселись. Полина сидела спиной к своей комнате и чувствовала
искушение исчезнуть. Но теперь это было бы трусостью. Она выдержит до конца.
В конце концов, Бергман стоит того, чтобы ради него потерпеть этот вечер.
Все-таки он вел себя сегодня как человек, а не как немец. Не как наци,
поправилась она.
Около нее слева оказался Вилли Кюнмахль, с другой стороны - гестаповец
Фон Шренк и Бергман сели рядом с Бетиной. Полина все воспринимала и не
воспринимала вокруг. Она была и здесь, за освещенным дрожащим пламенем
трехсвечника столом, и где-то высоко над этим.
- Фрау Мальцов, - говорил Кюнмахль, наливая ей вина в бокал, - наверно,
уже хорошо изучила нас, немцев.
- Вы думаете? - спрашивал гестаповец, на секунду прилипая к ее лицу
серыми едкими зрачками и снова отводя их. - Это не так просто: изучить такую
нацию, как наша.
Полина сжималась, когда Кюнмахль разворачивал свой сухощавый
мускулистый торс к ней. Он был похож на громадного возбужденного дога.
Гестаповец тоже напоминал собаку, но скорее бульдога. Он слушал все, что
говорили, но был невозмутим. Его голова с пробором в серых волосах
непрерывно наклонялась и опускалась, он ел. Глаза его, оставаясь
неподвижными, поочередно прилипали к лицам за столом, и, казалось,
стремились прорваться куда-то глубже, в подкорку, где рождались мысли.
За столом царил фон Шренк.
- Уважаемые дамы, господа! - возглашал он, поднимая бокал с
"Мозельвейном". - Давайте выпьем за мир! Да, да, не таращите на меня глаза,
Петер, это достаточно патриотичный тост... Итак, за мир. За скорый мир! За
победный мир! В конце концов все это должно кончиться: и борьба на фронтах,
и гранаты, которые швыряют подростки! Стойте, Кюнмахль, я еще не кончил!
Так, за германский победный мир, господа! За то, чтобы в следующий раз мы
пили в кругу дам, как сегодня, но без огорчений и подозрительности, которые
несет с собой война!
Мужчины встали, Полина выпила вслед за Бетиной сидя.
- Это дело мужчин, дорогая, покончить с войной, - сказала ей через стол