"Юлий Файбышенко. Троянский конь" - читать интересную книгу автора

Щетина до скул занавешивала его лицо.
- Ничего, - сказал Репнев. - Труп женщины и вот... - Он протянул
бумагу.
Редькин прочитал, сунул в карман.
- Издевались? - спросил он, странно выворачивая шею.
- Тринадцать ножевых ран.
- Волосы какие?
- Черные. Коса.
Редькин закрыл глаза, сглотнул. Минуту сидел зажмурясь.
- Вы тут ждите меня, - приказал он, вставая. - Я сам похороню.
Он ушел, небольшой, ссутуленный, прижав руки к бедрам.

По сведениям лесника, с которым Редькин поддерживал связь через
Трифоныча, в округе было два отряда. Один - им командовал кадровый офицер
Точилин - сидел уже несколько месяцев в глухом бору и не подавал признаков
жизни. Второй порой действовал, Однако действовал с какой-то судорожной
внезапностью. Про командира его, Будилова, среди местных ходили разные
слухи. Пьет, грабит, на суд скор. Но отряд был большой и по-своему
отчаянный. Его и выбрал Редькин в качестве ядра для своего будущего
соединения.
- Ясен мне теперь этот Будилов, - сказал сквозь зубы Редькин,
рассматривая из-за деревьев село. - Нет бы траншейку вырыл. Шлагбаум ему
больше нравится. Красивее! - Он зло и смачно выругался.
- Траншейка-то у них тоже есть, - усмехнулся Трифон. - Будилов - он,
факт, показушник. Во-он она течет, ядрена корень, траншейка-т. - Он показал
на змеистую линию, точно плугом прорезанную на холме у первых домов.
- Так, - сказал, хмурясь и посапывая, Редькин, - это кое-что меняет.
Пошли, Борис! А вы, ребята, помните, что я сказал.
Они вдоль деревьев обошли часового, немного проползли по незасеянному
полю, добрались до огородов. Деревенька лежала перед ними как на ладони. Две
кривые улочки, ясно рисовавшаяся в солнечном блеске каменная церквушка с
ободранным барабаном купола, длинное деревянное здание у околицы - школа.
- Двинули, - сказал, весь сжимаясь и тут же рывком разжимаясь, Редькин
и, вскочив, зашагал между гряд. Репнев старался не отставать. Пройдя в узкий
проулочек, с двух сторон обозначенный слегами соседних дворов, они услышали
гармошку и увидели гулево. В одном из дворов отплясывали чубатые хлопцы в
армейском обмундировании со споротыми знаками различия, несколько мужиков
сидели у длинного, сбитого из жердей стола. Деревенские молодухи тоже были
тут, но жались у крыльца. Гармонист в распоясанной гимнастерке рвал мехи
гармони.
Следуя за Редькиным, Борис вышел на улочку. Тут же шлялись распоясанные
парни самого разгульного вида. Двое из них молча смотрели, как пьяный старик
в галошах на босу ногу, в расстегнутом полушубке и сбитой на ухо шапке
наливает из бадьи воду в без того уже полные ведра. От одной ограды без
любопытства глядели на это три бабы, лузгая семечки.
- Черт, - нервно сказал Редькин, - как же с ними толковать, они тут
пьют без просыпа.
- Где штаб? - спросил он, подходя к бородачу в шинели. Тот сунулся в
него головой и остановился, дыша самогоном им в лица.
- Какой такой штаб? - спросил он, воинственно пяля на них глаза. - У