"Юлий Файбышенко. Кшися" - читать интересную книгу автора

и, с изумлением поняв, что меня больше никто не трогает, вскочил на ноги. А
рядом со мной кипела битва. Неизвестно откуда взявшаяся Кшиська, неистовая,
как рысь, металась между двумя другими моими противниками. Она царапалась,
била ногами и коленями, хлестала ладонями и непрерывно визжала. Это был
вопль ярости и торжества, и это был зов о помощи. Я ринулся на подмогу. Двое
из нападавших дружно повернулись и помчались к началу переулка. Я оглянулся.
Длинноволосый медленно проходил мимо меня.
- Мало? - спросил я, подступая.
Он остановился, покрутил хилой, все еще красной шеей с выступавшими
жилками, отплюнул и хрипло и безнадежно сказал:
- Ще побачим, хто кого!
- Иди-иди, - сказал я, чувствуя непреодолимый стыд оттого, что душил
его, такого слабого.
И он пошел, с трудом вертя шеей и потирая ее руками.
- Тупак! - закричала ему вслед Кшиська. - Перина, а не хлопец! Попадись
мне еще! Балда! Хлорка!
- То хулиганы с Пилсудского, - пояснила она мне внезапно чинным
голосом, окинув мое лицо синим взглядом. - Мы им ловко накрутили хвоста,
так, То-лек?
Кшиська мешала украинские, польские, русские слова, как мешали их все в
нашем городе, в котором говорили на странной смеси трех языков.
- Так, - сказал я, прикидывая, как я выгляжу, и ощупывая лицо - под
глазами горело, синяк, видно, был обеспечен, - а ты откуда взялась?
- Та я же за тобой бежала.
- Что-то не видел.
- Ты мой коханый? - спросила Кшиська и вдруг опять поцеловала меня. -
Так, То-лек?
- Брось ты эти штуки! - с ожесточением оттолкнул я ее.
Она изумилась.
- Ты мой коханый чи ни? Я тебя целую, так полагается.
- Каких-то коханых выдумала, - сказал я, - ребята узнают, со смеху
умрут.
- Тупак, - сказала она, топнув ногой, - поезжай на свою Московщину. Там
все такие тупаки, как ты!
Я повернулся и пошел. Ее шагов не было слышно. Прежде чем свернуть за
угол, я обернулся. Она стояла там же, у тупика, и плакала. Внезапная, как
игла, жалость уколола меня в самое сердце. Я потоптался на месте и подошел.
- Кшись, - сказал я, не зная, что делать и как говорить. - Ты извини.
Ну чего ты!
- Пошел! - топнула она опять ногой. Синие глаза были бездонны и мерцали
слезами. - Чи я усих кохаными называю? Як ты мог!
- Что мы с тобой - жених и невеста, что ли? - сказал я. - Задразнят.
- Трус! - крикнула она. - Испугался! Кто тебя задразнит? Покажи мне! Я
ему глаза выцарапаю.
Я засмеялся, представив, как она выцарапывает глаза Вальке Артамонову
из нашего тульского дома, который три раза жал двухпудовик левой рукой. Я
смеялся и вдруг увидел, что она тоже смеется.
- Ты что? - спросил я.
- А ты-и?
- Я на тебя.