"Александр Александрович Фадеев. Разлив" - читать интересную книгу автора

ломти мяса в лопушином листе отправил в золу. Привычному человеку в тайге
сытнее, чем дома.
И когда наелись и надели просохшие манатки, Харитон сказал:
- Хорошо женатому человеку!
И не объяснил почему.
- Это ерунда, - возразил Дегтярев, - какой, по-твоему, человек женат?
- А ты не знаешь, какой? - усмехнулся Кислый.
- Нет, все-таки?
- Ну, известно, у кого жена и вообще... детишки там разные и все
такое...
- Посуда, хата, постель одна и вши одной породы?.. - допытывался
Дегтярев.
- Нет, - отрезал Харитон строго. - Жена вообще - помощница. Жена!..
Пойми, дурак!
- Выходит, что ты сам пень. А человек хороший. Люблю.
Сказал Антон чудно, но слова были теплые. И тогда Харитон объяснил:
- Тридцать годов мне, понимаешь? Имею только вот это... - Он вытянул
вперед руки, черные, как сковороды, и потряс ими в воздухе. - Четвертый год
хожу возле Вдовиной Марины. Батька не дает. Говорит: "Я гол, а ты голее". И
Марина не идет, говорит: "У тебя чуб седой". - Он сорвал с головы фуражку и,
блеснув на огне седо-звездной прядью, добавил: - А мне страдай...
Антон вспомнил весеннее девичье дыхание, полный податливый стан Марины
под рукой, терпкий запах прошлогоднего сена.
- Выходит, что не везет, - промолвил. Свистнул и опять промолвил: - А
мне и без жены хорошо. Сытый голодного не разумеет. Это еще, наверно, в
Священном писании сказано.
Харитон не знал, чем сыт его спутник, и говорил много. Слова - тяжелые
камни - падали на кедровый подстил, не производя впечатления. И под их
нудное гуканье Антон заснул. Были у него буйные русые волосы, вымазавшиеся
за ночь в кедровой смоле подстила.


2

На другой день по непролазным кедровым стланцам они перевалили
Лейборадзу.
Забытую охотничью тропу нашли быстро. Она заросла более светлым
пырником и папоротью и выделялась резко. Они наделали зарубок и пошли назад.
На этот раз не перевалили отрог, а обогнули его западней. На востоке,
красуясь посвежевшей вершиной Лейборадзы, темнел становик Сихотэ-Алиня. На
всем обратном пути засекали насечки и ставили вехи. Идти стало труднее. Ноги
скользили в траве, не давая шагнуть широко. Ключи вздулись и мутно ревели,
волоча громадные слизкие камни да черные валежины. Более крупные ручьи
плавили вниз целые плоты сухостоя и вырванного с корнем ельника. Болота
заозерели, а дождь не прекращался.
Антон и Кислый перебирались по кедрачу, как белки. "Как-то там
Неретин?" - думал Харитон. Он снова набрался сил и чувствовал позыв к работе
и людям. Хотелось поговорить еще об одном заветном, и он пощупал Дегтярева.
- Политикой интересуешься? - спросил у него.
- Нет, - ответил Антон добродушно.