"Александр Александрович Фадеев. Черная металлургия (Главы из романа)" - читать интересную книгу автора

VIII

Трамвайный вагон, везущий на работу рабочий люд, - это филиал все того
же уличного клуба. Как ни странно, но в эти часы наиболее устойчивый
контингент именно в этом филиале. На большей части пути следования трамвая
публика почти не сходит, а только входит. Как же она размещается? Она
уплотняется. Каков же предел уплотнения? Предела нет - по потребности!
Люди начинают сходить только у ближайших заводских ворот, потом они
сходят уже у каждых ворот, и, когда остаются позади последние ворота, вагон
почти пуст. Но этим уже некому воспользоваться, вагон идет обратно.
Трамвайный вагон, подобравший Павлушу, Вассу и всю их компанию, пересек
площадь имени Ленинского комсомола и, пройдя еще несколько минут по этой
возвышенной части города, начал спускаться к озеру.
На площадке говорили о болезни директора комбината Сомова.
- А вот Павлуша, - сказал Гамалей, - он, наверно, нам лучше скажет. -
Всем известна была слабость директора комбината к мартеновским цехам - они
были детищем Сомова и лучшим его детищем. - Где сейчас Иннокентий Зосимович,
как он?
- Он в Кисловодске, - сказал Павлуша. - Если разрешили выехать,
наверно, лучше ему.
- Что же с ним было все-таки? - спросил незнакомый Павлуше старый
рабочий с лицом того темного цвета, который день за днем и год за годом
незаметно откладывается на лицах людей, десятки лет работающих на горячем
производстве.
- Сердце! - сказал Крутилин.
- У нас так рассказывают: он принимал очередной рапорт из цехов и вдруг
опустился без сознания, - сказал Павлуша. - Хорошо, что Арамилев, парторг,
был тут, не растерялся, сразу кнопку секретарю, а сам в трубку, спокойно,
чтобы паники не поднимать: "Иннокентия Зосимовича срочно Москва вызвала,
обождите, рапорт будет принимать Бессонов". И тут же по городскому - врача,
а сам кинулся ему галстук снимать, освободил грудь, чтобы легче дышать.
Правда, он скоро пришел в себя, хотел встать, но ему не дали, перенесли на
диван.
- Переработка, конечно, - сказал Гамалей.
- Что у него определили, я этого не знаю, - продолжал Павлуша. -
Ивашенко, главный сталеплавильщик, раньше ведь он был у нас во втором
мартеновском, так рассказывал: его хотели специальным вагоном отвезти в
областную больницу, но он отказался и остался дома. Он не верил, что с ним
что-нибудь серьезное, привык быть здоровым, да ведь силища-то какая! -
сказал Павлуша с восхищением. - Один раз он всех обманул, оделся, хотел
поехать на завод, а шофер у него ездит с ним уже лет пятнадцать, отказался
везти. Он даже накричал на него. "Уволю тебя!.." - "Увольняйте, говорит, а я
не повезу..."
- Нам его потерять нельзя, - сказал старый рабочий, - его печать на
всем, что мы тут сделали...
Павлуша, который начал рассказывать только потому, что был вызван на
это, почувствовал, что старый рабочий сказал правду. Павлуша подумал о том,
что его личный путь на производстве и в жизни мог бы и не быть таким путем,
если бы Сомов среди больших своих дел не помнил о нем. И все на площадке
заговорили о том же и начали приводить примеры, каждый из своей работы и