"Авраам Иехошуа. Нескончаемое безмолвие поэта (Рассказ)" - читать интересную книгу автора

Каждый подарок был снабжен открыткой с пожеланием "всяческих успе-
хов". Юный поэт, принесший перочинный нож, снабдил свое поздравление
даже несколькими корявыми рифмами. Он принимал подарки молча, был
очень напряжен. Я был потрясен тем, что ни один не принес книгу. Будто
они боялись, что он не сможет ее прочесть... Я потрудился на славу.
Собственнолично подавал бутерброды, пирожные, сок, конфеты. Мороженое
- на десерт. Они разбрелись по гостиной, расселись по диванам и крес-
лам и молча жевали, разглядывая комнату, в их взглядах сквозило недо-
верие - жилье юбиляра казалось им каким-то странным; то и дело разда-
вались беспричинные смешки.
Мой сын сидел молча в кресле в углу комнаты, словно он не виновник
торжества, а один из приглашенных. Тоже тихонько жевал, глядя в пол.
Я полагал, что мое присутствие будет детям в тягость, и поэтому
поспешил ретироваться. Действительно, вскоре напряжение спало. Послы-
шался, наконец, смех. Спустя какое-то время я снова вошел в комнату.
Разувшись, мальчишки резвились на ковре, скакали по креслам. Его среди
них не было. Я отправился его искать и нашел на дальнем балконе, он
чистил их обувь.
Он сказал мне: "Я дежурный". Так закончилось празднество. Они обу-
вались, потные и встрепанные, с трудом сдерживая смех. Заметив меня,
они поднялись, попрощались за руку и ушли. В комнате остались девять
пеналов. Что же касается перочинного ножика, то юное поэтическое даро-
вание, принесшее его, немедленно одолжило его на недельку и, кажется,
никогда не вернуло.
Я вдаюсь в эти подробности с тем, чтобы выгородить себя; дело в
том, что не прошло и двух недель, как он принялся чистить мои ботинки.
Как-то я выставил их на балкон и обнаружил вычищенными. Он делал это
от всего сердца, без тени сомнения. Так возникла устойчивая привычка -
его и моя. Вслед за ней появились и другие привычки.
Например, он приучился разувать меня. Я возвращаюсь под вечер с ра-
боты, усаживаюсь на скамеечку в коридоре, чтобы вскрыть почту. Он по-
является из комнаты, склоняется к моим ногам, развязывает шнурки, сни-
мает ботинки и обувает меня в тапочки.
Это в какой-то степени облегчает мне жизнь. Вдруг оказывается, что
у него достаточно сил, тогда как мои - на исходе. Если приходится
иметь дело с банками, которые я не в силах откупорить, гвоздями, кото-
рые я не в силах вытащить из стены, - я сразу же зову его на помощь. Я
говорю ему так: "Ты молод и силен, а я слабею. Я скоро умру".
Но я уже заметил, что шутить с ним не следует. Он не воспринимает
шуток. Он стоит пораженный, без тени улыбки на лице.
Мусор он приучился выносить еще с восьмилетнего возраста. Он броса-
ется исполнять любое мое поручение: принести сигареты, купить газету.
Времени у него предостаточно. На уроки он тратит не более получаса.
Друзей у него нет. Книг он не читает. Часами просиживает в кресле и
глядит в стену или на меня. Мы живем в старом, тихом пригороде. Из ок-
на видны лишь деревья и забор. Тихая улочка. Что ему делать? Животных
он не терпит. Я как-то принес ему щенка, через неделю он его потерял.
Буквально. И даже не огорчился по этому поводу. Что же ему делать? Я
учу его наводить порядок в доме, показываю, где место каждой вещи. Он
усваивает медленно, но в конце концов приучается раскладывать вещи в