"Шарль Эксбрайя. Покойся с миром, Катрин!" - читать интересную книгу автора

В комнате, где инспекторы полиции ожидали заданий и отдыхали, Курт
читал "Письма юному поэту" своего любимого Рильке. Предаваясь этому занятию,
он не преследовал иной цели, кроме отдыха, а его коллеги обвиняли Курта в
снобизме. Как объяснить им, что он не мог жить без поэзии?
Инспектор Гуго Ноймаер, старик, ожидающий выхода на пенсию, появившись
в дверях, крикнул, что комиссар вызывает Посберга.
Комиссар Эрвин Хаген страдал от того, что весил двести пятьдесят три
фунта. В отличие от большинства толстяков он постоянно пребывал в мрачном
настроении.
Комиссар сразу проникся недоверием к Посбергу. Хагену казалось, что
Курт насмехается над его тучностью. Сам того не сознавая, он замечал
малейшие оплошности Курта и делал ему едкие замечания.
Посберг принимал все выговоры с невозмутимостью, в которой комиссар
усматривал наглость.
- Вы ничем не заняты в настоящий момент, инспектор? - спросил Хаген,
когда Посберг вошел в кабинет.
- Нет, господин комиссар.
- Ну так вот, у меня есть для вас работа...
Эрвин облизнул толстые губы, заранее радуясь злой шутке, которую
собирался сыграть с Посбергом.
- Сегодня утром в саду Берга обнаружен труп молодой женщины. Она
повесилась, но предварительно позаботилась уничтожить все свои документы,
наверное, специально, чтобы досадить вам. Вы должны установить ее личность,
инспектор, я рассчитываю на вас...
Такие дела обычно поручались новичкам. Но Хагену хотелось унизить Курта
и показать, что на университетский диплом инспектора ему наплевать.
- Я сейчас же отправлюсь в морг, господин комиссар.
- Правильно! Там вы, наверное, встретите толстяка доктора Кирхнера,
который как раз должен делать вскрытие. Вы сможете поговорить с ним и
обменяться впечатлениями... если только, - голос его задрожал, - вы не
считаете всех толстых дураками! В таком случае не бойтесь, по крайней мере,
высказать свое мнение!
- Мой отец весил двести пятьдесят фунтов, господин комиссар, и это был
один из самых тонких умов, какие мне приходилось встречать.
- Ладно, можете быть свободны.

***

Толстяк Кирхнер знал Посберга с тех пор как тот начал работать в
полиции и испытывал к нему уважение. Он переодевался, когда появился
инспектор.
- Какие грустные дела привели вас к нам, Посберг?
- Я по поводу женщины, которой вы только что занимались, доктор, и
которая сочла необходимым умереть, сохранив инкогнито. Комиссар Хаген
воспринял это как личное оскорбление и поручил мне установить ее личность.
Не можете ли вы дать мне какие-нибудь сведения, которые направили бы меня на
верный путь?
- Да, молодая женщина, лет двадцати пяти... Беременность, примерно
шесть месяцев...
- Это и есть, наверное, причина...