"Шарль Эксбрайя. Семейный позор" - читать интересную книгу автора

что наш бандит играет в карты в "Летающей скорпене".
Полицейские так стремительно вошли в бистро, что никто не успел
предупредить Антуана, поглощенного партией в покер. При виде инспекторов
парень побледнел. А Пишранд не дал ему времени опомниться.
- Ну вот, Бастелика, с тобой покончено. Поехали.
Бандит медленно встал.
- А в чем дело?
- Узнаешь в больнице... Ужасная невезуха, мой мальчик, твоей жертве
удалось выкарабкаться...
Антуан попытался хорохориться.
- Я оставляю бабки, скоро мы закончим партию, - бросил он партнерам.
Пишранд усмехнулся.
- Если вам когда-нибудь и доведется всем вместе поиграть в карты, то вы
уже совсем состаритесь и, пожалуй, не узнаете друг друга. Так что забирай-ка
лучше свои деньги, Антуан, в тюрьме они тебе очень пригодятся.
- Ну, я еще не там.
- Не беспокойся, ждать осталось недолго.
В больнице Бастелику вместе с полицейскими проводили в палату раненого,
и тот сразу указал на корсиканца.
- Вот он, подонок! Спросил у меня закурить... сукин сын... При свете
спички я его отлично разглядел! И даже заметил на мизинце левой руки кольцо
с камнем!
Пишранд взял Антуана за левую руку и показал всем кольцо.
- Ну, будешь раскалываться?
Понимая, что отпираться бесполезно, Бастелика пожал плечами.
- Ладно... ну, допустим, это я стукнул придурка... и что с того?
- Да так, пустяки... вооруженный налет, ограбление ювелирного магазина.
Дорого же тебе придется за это заплатить! Разве что скажешь, кто ходил на
дело вместе с тобой...
- Бастелика не питается хлебом измены!
- Тем хуже для тебя! Сдается мне, дружки не очень-то помогут тебе.


* * *

В сумерках Шивр, Доло, Фонтан, Этуван и Адоли по приглашению Великого
Маспи явились на улицу Лонг-дэ-Капюсэн. Войдя в гостиную, сначала с
удивлением, а потом и с тревогой они увидели неподвижно застывших деда и
бабушку в выходном платье и облаченную в черное мадам Селестину. Да и сам
Элуа выглядел довольно зловеще. Первым не выдержал самый нервный, Адоль.
- О, Маспи... случилось какое-нибудь несчастье? - спросил он
вполголоса.
- Да, большое несчастье, Дьедоннэ...
Перрин, не умевшая держать язык за зубами больше пяти минут, с обычной
бесцеремонностью осведомилась:
- Кто-нибудь умер?
Великий Маспи еще больше выпрямился.
- Вот именно, Перрин, умер! И этот покойник - честь дома Маспи!
Никто ничего не понимал, но по тону хозяина чувствовалось, что
назревает трагедия, и в глубине души все испытывали некое радостное