"Шарль Эксбрайя. Семейный позор" - читать интересную книгу автора

Великий Маспи с бесконечным высокомерием поглядел на инспектора:
- Надеюсь, вы не думаете, будто я спасую перед каким-то корсиканцем?
Это гордое заявление не помешало Элуа подниматься по лестнице
крадучись. У двери он замер и прислушался. Тишина. И вдруг, охваченный
дикой, беспричинной паникой, он влетел в дом, почему-то решив, что всех его
домашних уже зарезали. Дверь была не заперта, и Маспи пулей влетел в
комнату. Боканьяно по-мальчишески подставил подножку, и Элуа, растянувшись
во весь рост, на животе подъехал к ногам Селестины. Тони насмешливо чистил
ногти лезвием внушительного ножа.
- Ну, вставай же, Маспи... Великий! - издевательски предложил Тони.
Все три бандита дружно заржали.
- Боже мой, да будь при мне ружье... - проворчал дед.
- А ты заткнись, предок! - сухо бросил Салисето. - А то отправим в
постель без сладкого!
Дрожа от унижения, Элуа встал и оглядел комнату. Боканьяно курил, стоя
у двери. Бастелика, развалившись в кресле, пил отменный контрабандный
портвейн, подаренный Маспи Адолем. Тони то поглядывал в окно, то на хозяев
дома. Селестина, дед и бабушка рядком сидели на стульях. Элуа попытался
восстановить пошатнувшийся авторитет.
- Ну что, напали втроем на двух стариков и женщину и теперь воображаете
себя настоящими мужчинами? - злобно глядя на Салисето, буркнул он.
- Заглохни!
- А не много ли ты о себе воображаешь, Салисето? И, во-первых, какого
черта ты приперся в мой дом без приглашения?
- А ты не догадываешься?
- Нет.
- Спросил бы своего дружка Пишранда, с которым минуту назад так мило
беседовал! Вон он торчит под окном, видно, нарочно, чтобы тебе подсобить?
Так чего ты ждешь? Быстренько зови его на помощь!
- А на черта мне помощники? Я и так вышвырну вон дерьмо вроде тебя.
- Вот как? Тебе, я вижу, не терпится остаться без ушей?
Салисето подошел и осторожно приставил нож к горлу Маспи.
- А ну-ка, продолжай в том же духе! Что-то я плохо расслышал песенку!
Не то чтоб муж Селестины был трусом, но, во всяком случае, всегда
чувствовал, когда перевес не на его стороне.
- Садись, Маспи... Великий! Точнее, великая сволочь!
Элуа устроился на последнем стуле.
- Ну, говорят, на старости лет ты заделался осведомителем, подонок?
- Клянусь тебе...
- Молчать! Впрочем, чему тут удивляться? Коли ты достаточно прогнил,
чтобы сделать собственного отпрыска легавым...
- Я его выставил за дверь!
- Ты, случаем, не воображаешь, будто я совсем чокнутый? Просто тебе
вздумалось жрать из всех кормушек сразу. Ты не мужчина, Маспи, а так себе,
недоразумение! Да еще страдаешь манией величия! Право слово, мне так и
хочется дать тебе хороший урок! И не будь под окнами полицейского, ты бы
свое получил! А теперь слушай и постарайся запомнить: с этой минуты ты
держишь пасть на запоре, ясно? Если тебя еще о чем вдруг спросят, ответишь,
что дал маху и вообще ничего не знаешь... Потому как ежели тебе еще хоть раз
вздумается бредить вслух, мы сюда снова приедем, а потом придется вызывать