"Евгений Евтушенко. Ягодные места" - читать интересную книгу автора

- Да нет, зачем же! А то вас жена ругать будет. Нам бы, понимаете,
что-то, из чего шампанское можно пить.
В полумраке хозяйственного магазина неожиданно зароились предложения от
разнообразных личностей, оказывается, в этом полумраке толпившихся с
определенными и неопределенными целями.
- Под шампанское фужеры идут...
- Какие там фужеры, деревня... Слово есть даже такое особое -
"шампанки"!
- Да, из горла шампанское не потянешь. В нос шибать будет...
- Стакан - самое милое дело. Из него что хошь пойдет... То-то их и не
достанешь.
Но зоркие арбузные семечки ухватили расписанные белыми цветочками два
темно-синих небольших сосуда с металлическими крышечками.
- А это что?
- Это, барышня, чтобы чай туда насыпать, - с неожиданным достоинством
ответил пропитой голос, и лицо продавца оскорбленно отстранилось в полумрак.
- Да вы не стесняйтесь, покажите. - И вот уже маленькие пальчики
занялись отвинчиванием крышечек. - Это же чудесные шампанки! А крышечки
пригодятся, чтобы шампанское не выдыхалось! Сколько стоят?
- По два пятьдесят... - тяжело вздохнул пропитой голос. - Шутить
изволите, барышня...
- А ну-ка дай мне дюжину... - вдруг деловито раздалось за спиной
космонавта, и неохватная баба в белом фартуке, забрызганном невинной
телячьей кровью, полезла к себе за чулок, откуда возникла пачка денег,
перехваченная ботиночным шнурком. - Барышня, видно, моду знает. А у меня
дочкина свадьба на носу...
Когда дорогу их "жигуленку" пересекла черная задрипанная кошка,
космонавт шутливо притормозил:
- Надо подождать следующей машины... А то нам пути не будет.
Девушка лукаво заглянула ему в глаза своими арбузными семечками:
- А если бы вам дорогу пересекла черная кошка с полными ведрами?
Он не нашелся что сказать, засмеялся.
Навсегда ему запомнился тот день, когда его "жигуленок" сквозь стада
машин продирался на природу. Это был такой день, когда квасные цистерны
облеплены женщинами с бидонами, а взмокшие от жары шоферы подбегают, просят
дать им кружечку вне очереди без сдачи, жадно пьют под недовольное ворчание
окружающих, потом снова плюхаются на липкие сиденья в душные кабины,
сладостно чувствуя, как рыжие капли, полуиспаряясь на лету, прыгают с
подбородка под рубахи. Когда автоматы с газировкой, как сумасшедшие,
выплевывают пузырьки, устраивающие секундный танец маленьких лебедей в
граненых щербатых стаканах, а если автоматы только глотают монеты и
обессиленно чихают, то по их красным бокам колотят потные кулаки. Когда
мороженое, только что вынутое из дымящихся голубых погребков на колесиках,
начинает размягчаться, бурно таять в пальцах и, снова став молоком,
подтекает под обручальные кольца, ремешки часов, льется на штапельные платья
и джинсы. Когда огнедышащий асфальт проминается под подошвами, всасывая в
себя со сладострастным безразличием босоножки с ваткой, подложенной под
ремешок, марширующие в баню солдатские сапоги, как бы слепленные из черного
морщинистого вара, который вот-вот растечется. Когда больно сверкающие
луковки церквей покачиваются в знойном мареве и кажется, что с них вот-вот