"Евгений Евтушенко. Ягодные места" - читать интересную книгу автора

Мелодичная семейная кровать с металлическими шашечками, на которой
планировала свой отпуск эта воображаемая пара, закачалась внутри
космического корабля, и гусиное белое перо, проколов кружевную наволочку,
медленно опустилось на космонавтский бортжурнал.
Космонавт увидел в зеркальце шрам на лбу, чуть похожий на гагаринский.
Это от школьной драки в зиминском переулке возле школы, когда дрались
портфелями, и удар пришелся прямо замком по лбу. Девочка, из-за которой
дрались, - дочка директора гидролизного завода, производившего страшенный
"сучок", стояла неподалеку и наблюдала за сражением с испугом и хищной
гордостью, подталкивая резиновым ботиком прозрачные льдинки в кипящий
весенний ручеек. От возбуждения она ела одну за другой редкие на станции
Зима конфеты "Мишка", и крошечные репродукции Шишкина на обертках падали в
ручей, отправляясь в непредвиденное плавание. Могла ли эта девочка
представить, что шрам, полученный в драке из-за нее, когда-нибудь окажется в
космосе?
Космонавт вообще любил драться. Вернее, не то чтобы любил -
приходилось. Когда он видел какую-нибудь "морду", ему всегда хотелось
врезать в нее. Он боролся с собой, воспитывал себя, но не получалось.
Все-таки он был сибирской породы. В летной школе, не выдержав непристойных
анекдотов одного прыщавенького курсанта, он так смазал того по физиономии,
что скулу ему набок своротил. Чуть не исключили. Уже будучи космонавтом,
ехал поздней электричкой. На скамье задремала девушка, инстинктивно прижимая
к себе во сне авоську, в которой были бутылка кефира и апельсиновые вафли.
Двое подвыпивших парней стали цинично подмигивать космонавту, обсуждая
девушку. Один из них ловко выудил пачку вафель сквозь ячейку авоськи,
захрустел ими, второй начал щекотать девушку антенной транзисторного
приемника. Космонавт не смог удержаться и в результате нанесенных парням
"телесных повреждений" очутился в милиции, откуда на него пришла "телега" в
космонавтский отряд. Сильно отчитали. Космонавты попадать в милицию не
должны. Может быть, отчасти поэтому его тогда сняли с предстоящего первого
полета. А как не бить в морду, если она - морда? Пробовал перейти на
мысленные избиения. Давалось это трудно - руки иногда не то что чесались, а
прямо-таки подергивались. Конечно, кулаками многого не добьешься, но
все-таки хотя бы частичное освобождение души. Шутливо думал про инопланетян:
а вдруг и среди них есть морды? Как тогда - сдержится или не сдержится? А
девушка из электрички стала его женой. Так что кулаки иногда все-таки
помогают.
Он ее плохо разглядел тогда, в вагоне. Хорошо разглядел только в
отделении милиции, куда она отважно пошла свидетельницей по собственному
желанию, что не часто бывает. У нее были черные, очень маленькие, но
необыкновенно сверкучие, когда она смотрела пристально, глаза. Как арбузные
влажные семечки.
- Значит, так, товарищ полковник, - сказала она, повысив сразу на два
ранга дежурного, неловко опустившего взгляд перед сверканием ее маленьких
безжалостных глаз. - Значит, так... Защищать женщину от хулиганов - это
хулиганство? Не хотела бы я, чтобы вы за мной ухаживали... - И вдруг
повернулась к космонавту и, привстав на цыпочки, неожиданно поцеловала его в
щеку маленькими прохладными губами.
- Товарищи, все-таки тут отделение милиции, - вяло пробормотал
дежурный.