"Иван Иванович Евсеенко. Отшельник (Повесть) " - читать интересную книгу автора

она на самом-то деле! Впрочем, Андрей и не пошел бы. Он трудно представлял
себя на этих вечерах, среди праздных, богатых людей, которые будут смотреть
на него в лучшем случае с непониманием, а в худшем - с откровенной
неприязнью. Он для них чужой и незваный.
А вот дочь, Наташу, Лена вскоре на вечерние банкеты и презентации стала
брать. Понакупила ей дорогих вечерних платьев, украшений, новомодных
итальянских и французских туфель на неимоверно высоких каблуках и еще
множество всяких женских безделушек, о предназначении которых Андрей мог
лишь догадываться. Тут он попробовал было сопротивляться, мол, зачем портить
девчонку, приучать к вину и сигаретам (а то, что Наташа курит, он давно уже
чувствовал и догадывался), лучше бы побольше сидела за книгами и пианино.
Отпор последовал незамедлительно, причем резкий и безапелляционный:
- Пусть ходит! Знакомится с нужными людьми. Ей скоро в институт
поступать.
Андрей замолчал, быстро сообразив по этому Лениному крику и истерике,
что больше его власти ни над женой, ни над дочерью в доме нет. И что вообще
он здесь теперь лишь пришелец, жалкий приживальщик.
Но самое печальное было в том, что этот их родительский разговор был
немедленно передан Наташе, дочери. И та, и без того уже отчужденная,
отдалилась от Андрея еще больше. Теперь обе женщины, жена и дочь, почти
демонстративно не замечали его, как будто он был всего лишь каким-то
неодушевленным предметом, столом или кухонной табуреткой, которые давно бы
пора за ненадобностью и бесполезностью выбросить из дома, но все недосуг, а
то и лень...
Случались демонстрации и иного ряда. Вернувшись с банкета или
презентации, Лена с Наташей устраивали на кухне совместные посиделки за
бутылкой дармового, прихваченного с банкетного стола, вина. Шумно обсуждая
вечеринку, ее гостей и хозяев, они, как две сестры-подружки, курили дорогие
сигареты, с хрустом вскрывали коробки шоколадных конфет, вафель, печенья.
Можно было подумать, что там, на банкете, они недопили, недоели и недокурили
и вот теперь поспешно догоняют упущенное.
Андрея на эти сестринские посиделки Лена с Наташей ни разу не позвали,
то ли боясь, что он своим присутствием нарушит мирные их задушевные беседы,
женское воркование, то ли решив, что сладкое заморское вино, шоколад и
прочие деликатесы ему, вечному солдату, не по вкусу и не по желанию. Андрей
согласился с их тайными помыслами, действительно не питая никакого интереса
ни к винам, ни к шоколаду с вафлями. Он привык к пище грубой, солдатской: к
честной русской водке или спирту, к борщу, пшенной, гречневой и перловой
каше, к крепким, дерущим горло сигаретам "Прима".
Но вот разговора, задушевной, голубиной беседы Андрею с женщинами
избежать не удалось. Однажды, завершив свои ночные бдения, они вышли в
большую комнату, где он в одиночестве смотрел по телевизору какую-то
передачу, и Лена с ласковой вроде бы иронией вдруг спросила его:
- Ну что, герой и защитник, так и будешь всю жизнь теперь киснуть дома?
Хочешь, устрою в охранную фирму? Замом начальника, между прочим.
Андрей в ответ взглянул на нее вполне мирно, без всякой обиды, но не
сдержался и полюбопытствовал тоже не без иронии:
- Охранять награбленное?
- Скажите, пожалуйста, - неожиданно взорвалась Лана. - Награбленное ему
охранять заподло?! А жить на одну пенсию за счет жены не заподло? Тоже мне,