"Лариса Евгеньева. Лягушка " - читать интересную книгу автора

жизнь. Позор и предательство навсегда должны остаться на нем клеймом.
"Подлецам надо мстить, - сказала она себе, - страшно мстить!" Но как?
Этого она пока еще не знала.
Запыхавшаяся, с колотящимся сердцем вбежала Дина на территорию
лагеря. Конечно, она опоздала. Все давным-давно пообедали, пошли на тихий
час, ее надпись уже увидели, и сейчас в лагере паника.
Однако Сева-вожатый, вроде бы и не собираясь снаряжать погоню, сидел
на скамейке у спальни, то ли вырезая что-то перочинным ножом, то ли просто
строгая чурку.
- В медпункте была? - спросил он, подняв голову.
Дина кивнула.
На цыпочках она вошла в тихонько посапывавшую спальню - свежий воздух
действовал лучше всякого снотворного - и пробралась к подоконнику. Надпись
была на месте, просто ее никто не заметил. Дина послюнила палец и
размазала надпись.
На следующий день показывали кино. Он - теперь у него не было
имени, - вдруг подсел к Дине. Она посмотрела на него, как на пустое место,
а он, похоже, принял это за какой-то знак примирения и обрадованно
забормотал о своем осточертевшем братце.
- Знаешь, вчера получил письмо от Тарасика, ну, не сам он писал,
конечно, а бабка, он только палец приложил, намочил в чернилах и шмякнул
печать. Такие там хохмочки, слушай! Бабка поит его парным молоком. "Пей, -
говорит, - это молочко просто от коровки". А Тарасик: "Бабушка, а от
какого зверя кислое молоко?" От какого зверя!
Дина неопределенно кивнула.
- А однажды утром бабка говорит: "Сегодня мне приснился твой братик!"
Я, значит. А Тарасик: "Ой, бабуся, как жалко, что я не лег к тебе в
кровать, тогда бы и мне он приснился!"
Было похоже на то, как она когда-то подсела к нему и стала
рассказывать про Лёку, - но нет, все было иначе.
Погас свет, пошло начало журнала, он наклонился к ее уху и прошептал:
- Не сердись.
- Я не сержусь, - сказала она чужим голосом.
- Правда не сердишься?
- Правда.
Назавтра они продолжили репетировать "Отелло". Конечно, все уже было
не так, раз даже Света Савельева сказала:
- Лады, старуха! Будут тебе "звуки животных" на костре. Молодец, что
уже не лижешься с Маратиком!
- А когда я с ним лизалась? - хмуро поинтересовалась Дина.
- Извините, если что не так, - тотчас слиняла Света. - Я ведь в
переносном смысле.
Отчего-то даже такая задира, как Света, не захотела с ней
связываться. Вроде бы на ней висела табличка, словно на трансформаторной
будке: "Не трогай! Убьет!"
Один лишь Марат этого не видел. Или не хотел видеть. Она
репетировала, разговаривала с ним, даже смеялась его шуткам, а в голове
гвоздем засела одна-единственная мысль: "Как?! Ну как ему отомстить?!"
- Почему ты ни разу не спросила... ну, чего ради мне взбрело в голову
с этой сценой из спектакля?