"Ганс Гейнц Эверс. Смерть барона фон Фриделя" - читать интересную книгу автора

ноги, а не их тела. Тела ничего не стоили: беобразные головы, впалые груди,
узкие плечи и обезьяньи руки - кому все это нужно? Но эти шесть ног: со
стальными мускулами, стройные, сильные - шесть великолепных ног!
Моя гостиница находилась на улице 25 Мая. Рядом, в опустевшем казино,
раздавался еще шум; я зашел туда. На сцене были три женщины - Грациэлла-трио
- так гласила программа. Это были скучные белокурые девушки в длинных синих
платьях, с разрезом на боку. Они пели какую-то песнь и во время припева
высоко поднимали юбки вверх. Нижних юбок на них не было, ноги были в черном
трико. Это были стройные, сильные, стальные ноги╣ и я сейчас же увидел, что
эти ноги принадлежали трем диксонам.
Меня охватил страх╣ я знал, что и у меня что-нибудь украдут. Не одни
только ноги╣ все. Но это продолжалось только одно мгновение, потом я
расхохотался. Мне вдруг пришло в голову: что если Диксоны застраховали себя
против кражи? Наверное, эти три женщины отдали им свои тощие, старушечьи
ноги, а сами разгуливают по свету на прекрасных диксоновских ногах. Но как
же Диксонам сказать, что их обокрали, - ведь страховое общество, конечно.
Откажется уплатить им, и тогда дело дойдет до суда.
Я пошел в гостиницу и написал трем Диксонам письмо. Я предложил себя в
свидетели╣

x x x
Большие сады.
Стр. 914. Женский почерк.
Не в Цинтре, не в Искиа и не в Эсте. И не тот темный в Чизльхерсте, и
не в Лакроме, и не в Шверине. И не волшебный сад в Гаити, который развел
немецкий поэт, когда он разыгрывал консула в негритянской стране.
Нет, нет, не они. Быть может, все - и все-таки ни один из них. Быть
может, каждый из них по разу - когда падает истинное слово; когда нечто, что
было, сожрет то, что существует теперь; когда прошедшие времена превратятся
в будущее, когда прекрасная ложь разобьет грязную правду.
Быть может, тогда.
Усталая, еду я верхом на лошади в вечерних сумерках. По полям и по
лесам - где-то. Но вот я доехала до стены, до длинной серой стены, а по обе
стороны - высокие деревья. Там, там за ней находятся большие сады.
Когда-нибудь стена разрушится; в одном месте только узкая решетка
скрывает тихие тайны. Я должна посмотреть на нее. Длинные дороги, ровные
луга, и все беспредельно. Густые кустарники, в которых спят сновидения,
темные пруды с лебедями, которые будут петь в ночную пору. И ни одного
звука, ни малейшего, едва слышного, звука.
Если я увижу ворота, то сойду с седла, поцелую ноздри своего вороного
коня. Хлыстом я слегка ударяю по тяжелому железу - теперь, я знаю,
раскроется решетка. Тихо, тихо - петли не заскрипят. Широко распахнутся
громадные ворота - и меня примет в свои жадные объятия большой сад.
Вдали, под платанами идет прекрасная женщина. Когда она идет, шаги ее
звенят, подобно звону синих колокольчиков; когда она дышит, ее дыхание
светится, подобно серебристому туману. Когда она улыбается, соловьи забывают
петь, когда она говорит, с ее губ скатывается жемчужина. "Мальчик, - говорит
она мне, - милый мальчик". И я так рада, что она меня, маленькую девочку,
называет мальчиком.
"Милый мальчик," - говорит она мне и целует мои руки. Когда она берет