"Иван Евдокимов. Левитан " - читать интересную книгу автора

не остывая. Одни друзья знали, как был неистрв и одержим молчаливый,
сосредоточенный, внешне спокойный, полуголодный, бездомный художник.
Беда одна не ходит. На шестом году трудного обучения в Школе живописи,
ваяния и зодчества Левитан оказался бесправным и гонимым.
Весной 1879 года, рано утром, в комнату, занимаемую замужней сестрой
Левитана, вошел хмурый полицейский. Трое людей, разбуженных чуть свет,
беспокойно поднялись. Такой гость не предвещал доброго. Полицейский вынул
из-за пазухи разносную книгу в черном переплете, размотал длинный серый
шнур, опоясывающий ее, вытащил из-под толстой корки бумажку и назвал хозяев
помещения. Их было только двое, и полицейский подозрительно уставился на
третьего. Он сидел на полу, на каком-то тряпье, служившем постелью.
Левитан ночевал у сестры редко, при крайней необходимости, когда все
усилия его отыскать очередной ночлег были тщетны. Художник боялся стеснять
родных. Сегодня он пришел сюда поздней ночью. Сторож из Екатерининского
парка, где расположился Левитан на ночевку в глухом углу на сдвинутых двух
скамьях со спинками, прогнал его. Художник едва уснул, как его и здесь
потревожили.
Левитан спросонья разглядывал полицейского и ничего не понимал. Зато
зять не растерялся, поспешно слазил рукой под подушку, щелкнул замочек
кошелька, хозяин и гость пошептались, полицейский, крадучись, опустил руку в
карман шинели, пошевелил губами и утратил всякое любопытство к художнику.
В тот год, после покушения Соловьева на императора Александра II,
евреев выселяли из Москвы, и Левитан оказался вместе с зятем и сестрой и
братом Авелем в Салтыковке по Нижнегородской железной дороге.
Лето стояло сухое и знойное. Художник задумал написать этюд облаков и
долго не мог докончить его. Солнце всходило огромное, желтое. Оно целый день
шло по ясной лазури. Ни одна тучка не пересекала пути его. Ночь почти не
приносила прохлады. Теплая роса покрывала землю, отнимая надежды на
завтрашний дождь. В воде, казалось, можно было спать. В Салтыковке
задыхались от духоты, мечтали о холодном ветре и проклинали комаров.
Левитан не желал ничего лучшего. Лето было его время. Чем больше
солнца, тем веселее и радостнее. Свети, свети над зеленой землей, свети,
незакатное, с утра до ночи, не погасай ни на миг! Юноша почти не бывал дома.
Левитан хорошо понимал завет Саврасова и не просыпал солнечных восходов, не
пропускал торжественного, полного величественной тишины летнего утра. Юноша
вскакивал спозаранок, хватал свои художнические принадлежности и неслышно
для домашних исчезал до вечера. Левитан так торопился, что забывал взять
кусок хлеба.
Межа в поле была вся еще в серебристой росе. По ней шел свежий след.
Бессонного юношу опережал бессонный рыбак, встававший до солнца, когда на
утреннюю кормежку выходит из глубины озер, прудов и рек голодная рыба.
Левитан знал, изучил, высмотрел все вокруг, всякую ветку, рощицу,
скудный подмосковный перелесок. На узенькой лесной тропинке, продираясь в
зарослях, юноша видел, как впереди вспархивала какая-то тяжелая птица. Не
просохший от ночной росы лес стряхивал на раннего пешехода крупные капли.
Дул жаркий суховей, качались деревья, трепетала листва, и вся земля была в
солнечных зайчиках. Солнце играло на воде, на изумрудных лугах, на зернистом
песке дороги, в пыли, на высоких гульливых валах хлебов - всюду, куда
проникало своими острыми золотыми стрелами. Художник глядел на окружающее
восхищенно - так не сводят глаз с любимой.