"Александр Этерман. Роза ветров" - читать интересную книгу автора

Адсон: "А точно ли это выписка из той таинственной книги?"
Вильгельм: "Я уверен, что Венанций списывал в сокращенном виде места
сочинения, добытого из предела Африки... Следовательно, надо выяснить, что
написано в книге, которой у нас нет."
Адсон: "И вы способны по нескольким строчкам восстановить содержание
книги?"
Вильгельм: "Когда я читал этот листок, меня не покидало чувство, будто
я что-то подобное где-то уже читал. Мне даже вспоминались фразы, почти
совпадающие с некоторыми из этих... Но я не могу вспомнить... Наверное, надо
почитать другие книги."
Адсон: "Как? Чтобы узнать, что сказано в книге, вам нужно читать другие
книги?"
Вильгельм: "Иногда это помогает. Книги часто рассказывают о других
книгах. Иногда невинная книга - это как семя, из которого вырастает книга
опасная. Или наоборот..."
Адсон : "В свете этих размышлений библиотека показалась мне еще более
устрашающей."
Признаемся - нам тоже. Для того, чтобы хоть что-то понять в "Имени
розы", нам и самим пришлось разворошить целую библиотеку. А то просто неясно
было, что за странные фразы, подозрительно похожие на прочитанные ранее,
мешают нам спать. К чести Эко, он и не думал прятать концы в воду. Напротив,
он повсюду оставлял жирные следы. И кажется, не напрасно.
Теперь к сути дела. Разумеется, восстановить непрочитанную книгу
трудно, обычно почти невозможно. Однако случается, что книга просто мечтает
быть восстановленной, что от нее некуда деться, что она преследует
исследователя. Обычно это не заслуга, а беда ее автора. Но и в таком случае
книга не дается профану. Вернее, восстановить-то он ее восстанавливает, но
не так. Или же сжигает впопыхах библиотеку.
Однако и в более прозаических случаях, если известно назначение книги,
к чему она и отчего, ее можно попытаться восстановить.

3


Мы уже знаем: книга мастера определяет, предопределяет реальность. И
еще как! Когда Иванушка расказывает о своей встрече с чертом, а заодно - о
беседе Пилата с Иешуа, мастеру только и остается, что возопить: "О, как я
угадал! О, как я все угадал!" Он возопил дважды. Ну, один раз, допустим, -
это про Пилата. А второй? Что же он еще такое угадал?
А вот что, господа присяжные заседатели:
"Вчера на Патриарших прудах вы встретились с Сатаной... Его нельзя не
узнать, мой друг! Впрочем, вы... вы меня опять-таки извините, ведь я не
ошибаюсь, вы человек невежественный?... Ну вот, ну вот... Неудивительно! А
Берлиоз, повторяю, меня поражает... Хотя в защиту его я должен сказать, что,
конечно, Воланд может запорошить глаза и человеку похитрее."
Какой, к черту, Воланд? Разве у черта нет других имен? Да и обличий? Да
и кто сказал, что его нельзя не узнать? Это товарища Сталина нельзя не
узнать, встретив на улице. А черта можно, еще как можно. См. Гете, "Фауст".
Это, может, у Гуно иначе.
Но все равно: каким образом мастер с легкостью не только опознал