"Корреа Елена Эстрада. Дом с золотыми ставнями " - читать интересную книгу автора

- Не обязательно! Мужчина или женщина, не важно, надо только не
бояться, тогда даже умал* не собьют с пути. Надо быть хитрым, потому что
люди не раз обманывали и могучего Шанго, и мудрого Обатала.
Брат изумился.
- Ты сама до всего додумалась?
- Разве ты не слышал, сколько раз повторяла это наша мать?
- Ну хорошо; а какая хитрость может нам помочь сейчас?
- Брат мой, имей терпение. Смотри, сидят вдоль ограды скучные люди,
раскачиваются и глядят внутрь себя, а глаза у них пустые. Они все там,
далеко, и не заметят, если на них рухнет эта стена, и не подумают
поберечься. А мы будем смотреть вокруг, ничего не пропуская мимо глаз и
ушей. Кто знает, куда мы попадем? Кто знает, что может пригодиться?
Иданре покачал головой.
- Сестра моя, ты говоришь, как маленькая старушка. Дома никто не слышал
от тебя таких речей.
- К чему было дома думать обо всем этом? Дома - отец, мать, боле, весь
род. А тут за нас никто ни о чем не подумает.
На следующий день в лагере поднялся переполох. Рано поутру часть
пленников - в том числе и нас, - не дав никакой еды, вывели за ворота.
Мне и брату, конечно, приходилось бывать на невольничьем рынке в
Ибадане. Мне тогда не приходило в голову, что детям одного из первых людей
города придется вот так стоять, привязанными друг к другу. Я постаралась не
думать об этом и перевела глаза в море - там было на что посмотреть.
В трехстах шагах от берега покачивалась на тихой волне лодка такой
величины, что жители мест, отдаленных от побережья - а таких было
большинство, - только ахали и перешептывались. От этой лодки отделились
другие, поменьше, в них сидели те самые белые люди, о которых рассказывали
небылицы. Столько лет спустя эта картина стоит перед глазами: невиданные
краски тканей, блеск золотых галунов, головные уборы, похожие на птичьи
гнезда. Белые пятна лиц воспринимались как пустота, и лишь по мере
приближения лодок стали различаться черты лица и растительность - усы и
борода, а когда лодки с хрустом врезались в отмель, стали видны и глаза - и
вправду светлые, словно сквозь них просвечивало небо.
Десятка полтора белых в сопровождении темнокожего толмача, одетого на
тот же манер, что и белые, только попроще, сошли на берег, где их ждала
кучка пестро наряженных африканцев. Это были хозяева из прибрежного племени
фона: все рабы, продаваемые на побережье, проходили через посредников из
этого оборотистого племени. После церемонии приветствия белые пошли вдоль
вереницы, того осматривая, того щупая, иного заставляя повернуться... Один
из них ущипнул меня за щеку - пальцы были липкие от пота.
Осмотр и переговоры длились долго, и видно было, что купцы не поладили.
Фона для начала выставили завалящий товар - стариков, детей, слабосильных.
Сделка не состоялась, нас вернули в загородку. Я сама удивлялась потом, до
чего мне было все равно: продадут меня или не продадут, и кто меня купит.
Худшее уже произошло, ярмо на шее, однако и вол под ярмом старается,
чтобы не слишком терло. Когда нас водворяли в загон, мне было уже не до моря
и диковинной лодки. В голове вертелось одно: лишь бы при продаже не
разлучили с братом, лишь бы этого избежать. Можно было, конечно, положиться
на судьбу. А можно было попытаться ее перехитрить, и у меня появилась мысль,
как это сделать.