"Кирилл Еськов. Наш ответ Фукуяме ("История человечества завершена"? - Не дождётесь!)" - читать интересную книгу автора

всему региону.
Ладно, бог с ними, с глобальными прогнозами - но ничего путного, как
выясняется, нельзя предвидеть даже в своей, сугубо профессиональной,
области. Помните, у Стругацких в "Хромой судьбе" писатель Феликс Сорокин,
хранящий в глубине письменного стола сокровенную Синюю Папку с главным
своим романом, встречает Михаила Афанасьевича (реинкарнацию того самого);
тот способен при помощи созданной им машины (вариант Мензуры Зоилии)
предсказать грядущую судьбу любого художественного текста по некоему
простенькому интегральному показателю, а именно: по цифрам "НКЧТ" -
наивероятнейшему количеству читателей текста. Михал Афанасьич-прим сперва
отрицает свое тождество в таких вот словах: "...Как я могу быть им?
Мертвые умирают навсегда, Феликс Александрович. Это так же верно, как то,
что рукописи сгорают дотла. Сколько бы ОН ни утверждал обратное", а затем
открывает Сорокину самый ужасный, даже не приходивший тому в голову,
вариант судьбы его рукописи:
"...Проклятая машина может выбросить на свои экраны не семизначное
признание моих, Сорокина, заслуг перед мировой культурой и не гордую
одинокую троечку, свидетельствующую о том, что мировая культура еще не
созрела, чтобы принять в свое лоно содержимое Синей Папки, а может
выбросить машина на свои экраны крепенькие и кругленькие 90 тыс.,
означающие, что Синюю Папочку благополучно приняли, благополучно вставили
в план и выскочила она из печатных машин, чтобы осесть на полках районных
библиотек рядом с прочей макулатурой, не оставив по себе ни следов, ни
памяти, похороненная не в почетном саркофаге письменного стола, а в
покоробленных обложках из уцененного картона."
Ну, насчет того, что в нынешнюю, компьютерно-сетевую, эпоху рукописи -
таки да, категорически не горят (уж к добру или к худу - это отдельный
вопрос), я долго распространяться не стану. (Замечу лишь, что по сию пору
бережно храню - как памятник эпохи - компьютерную распечатку "Сказки о
тройке", сделанную аккурат в том же 1982 году, когда писалась "Хромая
судьба"; так что о потенциальной неистребимости рукописей в принципе
возможно было догадаться уже тогда.) Гораздо интереснее смотрятся по
нынешнему времени "крепенькие и кругленькие 90 тыс." Дело ведь не только
в том, что канула в небытие "самая читающая в мире страна" с ее ни с чем
не сообразными тиражами. Сама эта цифра - память о той прежней,
трогательно-наивной, эпохе, когда понятия "бестселлер" (ведь исчисление
НКЧТ - именно об этом) и "шедевр", как ни странно, и вправду были связаны
пусть и не стопроцентной, но вполне значимой корреляцией. Стругацким,
воспитанным (как и всем мы, тогдашние) на Великой Русской Литературе, и в
голову прийти не могло, что по прошествии буквально десятка лет Книга
обратится в такой же точно товар, как сникерсы-памперсы и
истребители-бомбардировщики СУ-27; что, вложив должные суммы в рекламу,
можно "раскрутить" в бестселлер (с охрененным НКЧТ) всё, что угодно - хоть
какой-нибудь "Корявый против Припадочного - 2", хоть воспоминания Моники
Левински о вкусе клинтоновых выделений... Кстати, любопытно: а кто из
сколь-нибудь приличных российских писателей может в наши дни похвастаться
90-тысячной аудиторией? Ну, Пелевин, ну, может быть, Веллер... третий-то
отыщется?
Да, конечно, изредка случаются совпадения прогноза - и они по-своему
любопытны. Вот, например, Войнович в сатирической антиутопии