"Кирилл Еськов. Последний кольценосец" - читать интересную книгу авторапод утро осядет изморозью на воронёном щебне хаммадов...
Именно в такой вот полуночный час по внутреннему краю серповидной щебнистой проплешины меж невысоких дюн серыми тенями скользили двое, и разделяющая их дистанция была именно той, что и предписана для подобных случаев Полевым уставом. Правда, большую часть поклажи - в нарушение уставных правил - нес не задний, являвший собою "основные силы", а пе редний - "передовое охранение", однако на то имелись особые причины. Задний заметно прихрамывал и совершенно выбился из сил; лицо его - худое и горбоносое, явственно свидетельствующее об изрядной примеси умбарской крови, - было сплошь покрыто липкой испариной. Передний же по виду был типичный орокуэн, приземистый и широкоскулый - одним словом, тот самый "орк", которыми в Закатных странах пугают непослушных детей; этот продвигался вперед стремительным рыскающим зигзагом, и все движения его были бесшумны, точны и экономны, как у почуявшего добычу хищника. Свою накидку из бактрианьей шерсти, что всегда хранит одну и ту же температуру - хоть в полуденное пекло, хоть в предутренний колотун, - он отдал това рищу, оставшись в трофейном эльфийском плаще - незаменимом в лесу. но совершенно бесполезном здесь, в пустыне. Впрочем, не холод сейчас заботил орокуэна: по-звериному чутко вслушиваясь в ночное безмолвие, он кривился будто от зубной боли всякий раз, как до него долетал скрип щебня под неверной поступью спутника. Ко нечно, наткнуться на эльфийский патруль здесь, посреди пустыни, - штука почти невероятная, да и потом для глаз эльфов звездный свет - это вообще не свет, им подавай луну... Однако сержант Цэрлэг, командир разведвзвода в Кирит-Унгольском егерском полку, в такого рода делах никогда не полагался - это такая книжка, где каждая запятая вписана кровью умников, пробовавших делать по-своему". Оттого-то, наверно, и ухитрился за три года войны потерять лишь двоих солдат и цифрой этой гордился про себя куда больше, чем орденом Ока, полученным прошлой весною из рук командующего Южной армией. Вот и сейчас - у себя дома в Мордоре - он вел себя так, будто по- прежнему находится в глубоком рейде по равнинам Рохана; и то сказать - какой это теперь дом... Сзади донесся новый звук - не то стон, не то вздох. Цэрлэг обернулся, просчитал дистанцию и, молниеносно скинув с плеч тюк с барахлом (так, что ни единая пряжка при этом не звякнула), успел добежать до своего спутника. Тот медленно оседал наземь, борясь с подступающим беспамятством, и отключился, едва лишь сержант подхватил его под мышки. Ругаясь про себя на чем свет стоит, разведчик вернулся к своей поклаже за флягой. Ну и напарничек, ядрёна вошь... хоть на хлеб намазывай, хоть под дверь подсовывай... - Ну-ка хлебните, сударь. Опять похужело? Стоило лежащему сделать пару глотков, как все тело его свело приступом мучительной рвоты. - Извините, сержант, - виновато пробормотал он. - Зря перевели питье. - Не берите в голову: до подземного водосборника уже рукой подать. Как вы назвали тогда эту воду, господин военлекарь? Смешное слово... - Адиабатическая. - Век живи - век учись. Ладно, с питьем-то у нас порядок... Нога опять отнимается? |
|
|