"Сергей Есин. На рубеже веков (Дневник ректора) " - читать интересную книгу автора

Правительства Российской Федерации 1 млрд рублей на частичное возмещение
расходов, связанных с подготовкой и проведением учредительного съезда
движения "Конгресс интеллигенции России". А я-то по наивности думал, что
резервный фонд - это на землятресения, пожары, стихийные бедствия, на сирых
и убогих. Теперь понятно, почему вполне серьезные люди вроде Ю. Черниченко -
я помню его вместе с А.Яковлевым в президиуме первого "молодежного" съезда в
ЦДЛ, я, кажется, об этом писал в дневнике - почему эти серьезные люди
схватились за такое дело.
По ТВ передают о фестивале памяти С. Михоэлса в Большом театре. Диктор
без тени сомнения говорит о том, что актер был убит по личному распоряжению
Сталина. Говорят о миллионах долларов, которые Михоэлс привез из Америки, и
ни слова о том, какие контакты он там имел и подо что эти миллионы дали.
Вечером звонил Витя, двоюродный брат В.С., ныне житель Германии,
кандидат наук. Он на побывке в Москве. Не о Крыме ли шла речь еще тогда? В
Германии в качестве беженки у него сестра, тоже, кстати, доктор наук. Витя с
его крепкими к науке мозгами никогда бы не поступил в мединститут, а Лена,
ненавидящая специальность и больных, никогда бы не стала доктором наук, если
бы не их отец дядя Сеня, выдающийся ученый, который никуда не хотел из
России уезжать. И не при советской ли власти этот, правда, гениальный,
местечковый еврей получил и свою науку, и свое образование? Кстати, его дети
выехали из страны как преследуемые по еврейской линии. Витя сейчас служит
парковым рабочим, обрезает сучья, собирает листву, копает ямы под посадку
деревьев, но зато "весь день на свежем воздухе". Никакой гордости у бывших
советских людей, одна лишь страсть к добротной немецкой колбасе. Но какое
замечательное качество у немецких налогоплательщиков так терпеливо содержать
людей, уже поменявших одну родину.

6 января, вторник.
Утром написал Ф. Легге письмо относительно Дней Литинститута в Марбурге
и конференции "Учитель и ученики", посвященной Ломоносову и Вольфу.
Последнюю я хотел бы посвятить памяти Е.Н. Лебедева, и никакая это не месть,
не попытка воевать с мертвым и доказывать свою правоту, а последовательная
линия. По-своему покойник был известен. Хотя, с моей точки зрения, и
запятнал себя интригой, но по сути дела об этом досконально знаю только я, а
у всех остальных осталась в памяти несправедливость, якобы допущенная по
отношению к нему. Мне действительно не с кем доспорить, спорить с умершим не
хочу, поэтому молчу и взываю к чувству справедливости по-другому. Разберемся
на небесах.
С одиннадцати часов сидел на госэкзамене по итальянскому языку у
переводчиков. Все осложнялось старым конфликтом "институт - студенту",
"студент - институту". Внезапно у нас появилась возможность отправить
четырех девиц на стажировку в Италию. Евгений Михайлович Солонович отобрал
кандидатуры. Это - Черепейникова, Женя Титунова, с которой у меня и у Елены
Алимовны Кешоковой был конфликт три года тому назад, Бобылева и Катя
Степанцова. Стал на дыбы Сергей Петрович: Титунову мы исключали из
института, а Степанцова отказалась под каким-то детским предлогом помогать
во время приезда к нам в институт студентов-итальянцев. Можно представить,
как парень накалился, если написал мне по этому поводу докладную на четырех
страницах. Я разделяю его гнев, потому что тоже намыкался с этой вечной
неблагодарностью студентов, их индивидуализмом, стремлением только взять, не