"Сергей Есин. На рубеже веков (Дневник ректора) " - читать интересную книгу автора

говорить не приходится. У этих молодцов была возможность послать каждому
избирателю по индивидуальному письму, благо технология была отработана еще
при выборах Лужкова. Что касается Катушенка - то косвенно он свою кампанию
начал за много месяцев раньше, стоя вместе с мэром у ковша городской
благотворительности. Здесь платила и платит мэрия. Оказывается, мэрия пять
раз проводила социологические опросы, которые докладывались только своим
людям. Очень интересна была и ночь подсчета голосов. Случилось, как мы и
предполагали, все, что и "планировалось": сначала поломка компьютеров на
избирательных участках, потом они заработали в одну сторону, на выдачу
информации, потом - отключилась вся компьютерная сеть. Чем точнее и
механизированнее счетные инструменты, чем дальше все от человеческого глаза,
тем легче все сфальсифицировать. Чтобы закончить с этой темой, надо сказать,
что в двух из трех избирательных участков, где избиратели почти недоступны
для индивидуальной пропаганды и должны делать выбор на основании самых
элементарных документов, без давления и без подарков - комплектов
постельного белья: в СИЗО, в тюрьме и больнице - победил я. Как
положительный результат можно рассматривать и то, что не прошел никто из
знаменитых "демороссов": ни Новодворская, ни Боровой. При выборах в прошлую
Думу места распределялись так: "демороссы" - 31 % (ныне их только 7 %),
"Яблоко" - 3 %, НДР - 1 %. И все же какое невероятное раздолбайство творится
у коммунистов! Надеясь на меня как на одного из надежных кандидатов, они тем
не менее послали меня в округ, где поражение любого кандидата было заведомо
очевидно, кроме одного, много и давно дающего. А этот номер, когда
Подберезкин выдвинул себя в последний момент в Центральном округе? Теперь
ясно, почему он не отдал этот округ мне, когда я у него, при распределении,
этот округ просил. Почему мне не отдали округ, где я живу? При всем желании
победы блоку были и свои личные маленькие расчеты.

18 января, воскресенье.
Вечером в "Итогах" Киселева выступал Анатолий Гладилин. Его племянник
Никита, сын Валерия, преподает немецкий язык у нас в институте. Эрк говорит,
что Никита владеет языком без акцента. Валера был приятелем В.С. Сейчас он
лечится где-то возле Мюнхена от туберкулеза. У меня такой возможности нет, и
никогда не появится. С одной стороны, хочу повторить: умеют эти люди
устраиваться. Валера никогда не был человеком выдающихся и даже достаточных
способностей, но вот живет. С другой, попадаются же в этой популяции очень
славные и соображающие ребята. Толя, с которым я встречался еще в
Копенгагене, мужик открытый, без крутни. Но это, видимо, уже талант
подталкивает. На этот раз он сказал приблизительно такое: ребята, русские
писатели, сидите, и, если вас хоть немножко печатают, не рыпайтесь. Я сделал
очень большую ошибку, что уехал, меня даже Сахаров об этом предупреждал. Все
бы постепенно наладилось, годика через два-три меня начали бы печатать,
потом выбрали бы Секретарем СП... Интересно и жалко, пропал парень. В юности
был милый, добродушный, всегда прыщавый...
Весь день читал Ленина, второй том. Сам классик марксизма-ленинизма
дарит мне материала значительно больше, чем все монографии, которые я
накупил. Он дает массу мыслей по поводу сегодняшнего дня. Как и всегда при
столкновении с Лениным, я думаю о том, какой это был любопытный и
интересующийся человек. Какие замечательные проблески языка. Читаю еще
потому, что любопытно, потому что местами наслаждаюсь языком. Беда нашего